Рэв резко встряхнулась и сказала себе, что, если она хочет спасти Арману жизнь, нельзя терять время. Скорее врача, пока он не ослабел от потери крови.
А де Фремон? Все, он уже умер. Сердце не бьется, мертвенно-бледная кожа, открытые стеклянные глаза.
Рэв еще никогда в жизни так быстро не бегала. Она неслась, подхватив руками подол платья, чтобы шелковые складки не путались под ногами, и только в дверях шато остановилась перевести дух.
В передней был полумрак, две свечи горели в хрустальном подсвечнике; где-то в глубине дома слышались голоса. В Большом зале вся прислуга стояла на коленях и молилась. Заострившиеся черты лица герцогини отчетливо выделялись на атласной подушке, руки сложены на груди, тело покрыто роскошным пурпурным бархатом. Вокруг — горы цветов. Не те изысканные, дорогие букеты, которые она, наверное, получала в былые дни, а просто цветы из садиков при коттеджах и с полей. Их принесли люди, которые за последнее время прониклись уважением к неукротимой старой даме и стали даже гордиться ее сумасбродством.
Герцогиня умерла, но Рэв должна была подумать о живом.
— Прервитесь! — произнесла она громко и властно.
Молящиеся разом повернулись на голос. Среди них оказались не только домашние — она узнала пекаря, бакалейщика, прачку, сапожника, мясника, адвоката… Первое удивление на лицах сменилось тревожным оцепенением, когда Рэв приблизилась, и все увидели, в каком она состоянии: бледное, напряженное лицо, растрепанные волосы, изодранные о ежевику руки и кровь на платье.
Первой заговорила Антуанетта, быстро вскочив с колен.
— Что случилось, детка? Вы ранены? — тихо, но очень настойчиво спросила она.
— Нет-нет, со мной все в порядке, — поскорей успокоила ее Рэв: слишком часто они с Антуанеттой попадали в опасные ситуации и боялись друг за друга. — Помощь нужна не мне. — Теперь Рэв обращалась ко всем: — Там человек… умирает. Произошла дуэль… объяснять некогда… но его необходимо немедленно принести в шато, а кто-нибудь из вас должен со всех ног бежать к врачу и умолять его поторопиться, чтобы спасти человеку жизнь!
Жители деревни, медленно и тяжело поднимаясь с колен, принялись засыпать Рэв вопросами:
— А что случилось?
— Кто это?
— Чем мы можем помочь?
— Где может быть врач в это время?
— Тихо! — Тревога за Армана привнесла в голос Рэв властность, которая никогда не была ей свойственна.
— Четверо… вы, вы, вы и вы, сейчас же отправляйтесь к павильону у озера. Возьмите с собой створку двери, на которой можно перенести раненого. А вы бегите за врачом, — повернулась она к длинноногому верткому парню. Чуть подумала и продолжила: — Антуанетта, вы с Лили приготовьте спальню, лучшую в доме, а также полотенца, бинты и горячую воду — все это нам пригодится.
— Лучшая комната не проветрена, — быстро сказала Антуанетта.
— Тогда мы положим его в комнату герцогини, — сказала Рэв.
— Герцогини! — ахнула Антуанетта.
— А почему нет? — яростно оборвала ее Рэв. Она была в этот миг львицей, оберегающей своего детеныша. — Разве герцогиня отказалась бы дать кров раненому? Ее комната проветрена и свободна, и ей она больше не понадобится. Его отнесут туда! Позаботьтесь, чтобы там было все готово! И — за дело!.. Чего вы ждете?
Ее властный тон подействовал: четверо мужчин кинулись искать носилки.
— Будьте внимательны, принесите того, кого надо, — крикнула она им вдогонку. — Там лежит еще один, но он мертв. Оставьте его! Я позже распоряжусь, как поступить с телом.
— Мертвец! — прошептал кто-то.
Но ни возражений, ни расспросов больше не было. Люди получили задание и резво взялись его выполнять. А Рэв осталась наедине с бабушкой — и со странными неуместными мыслями, какие порой посещают человека в тяжкие минуты.
…Совсем крошечное тельце — ребенок, а не пожилая женщина… Почему же при жизни никто не замечал ее маленького роста? Вероятно, из-за силы духа и яркого характера.