– Парочка таких вот глотков, и позабудешь все свои печали. Выпей, дорогая.
Дорогая! Конечно, он просто сидит и болтает, но кажется таким печальным. Она протянула руку к бутылке и коснулась его пальцев. Он вздрогнул, мгновенно ощутил желание, не исчезавшее, а лишь ждущее знака с ее стороны. Она почувствовала его реакцию:
– Извини. Сама не понимаю, что происходит, когда касаюсь тебя.
– И ты меня извини. Это называется желанием. Ты когда-нибудь была с мужчиной? Я имею в виду не по делу, а просто с мужчиной?
– Нет. Когда же? Да и не знала бы, что делать. Наверно, подумала бы, что он свихнулся, и пристрелила бы.
– В других условиях я бы показал тебе, как это чудесно. Но у меня уже нет времени на ошибки.
– Почему?
– Жизнь и так не простая штука, во всяком случае для меня.
– А мне легче?
– Стоит тебе только захотеть. Почему бы тебе не уехать, к дьяволу, отсюда?
– Все у тебя «к дьяволу» да «ад».
– Извини. Но я так много времени провел в аду, что он стал мне родным домом. А небеса и рай – лишь иллюзия.
– Но мы же должны верить?
– Верь, ради Бога, но не прячься от правды. И ты, и сестры могли бы уехать в Баулдер. Думаю, уже через час у каждой из вас было бы по мужчине. Там их трое на одну, если вы именно это считаете райской жизнью.
– Но это не так. – Взболтав содержимое бутылки, она снова выпила. Тепло из желудка разошлось по всему телу и развязало язык. – Для меня – рай, если все станет как прежде.
– Это тебе так кажется, как, впрочем, многим, но это не так.
– И что ты предлагаешь, капитан Коултер?
– Иди-ка ты домой и отдохни. Лучший способ защитить твоих сестер – избавиться от меда, привлекающего пчел.
– От меда? – повторила она, уже не понимая, что говорит.
– Избавиться от нас и миссионеров. И миссис Вильям права насчет Тайлера и Мэри. Мне это нравится не больше, чем тебе. Нам ведь еще надо выполнить задание.
– Все еще собираешься добывать оружие и припасы?
– Я солдат, и у меня приказ. Я не могу отказаться выполнять его только потому, что мне не хочется.
– Но тебя ищут, ты – беглый заключенный.
– Меня и раньше разыскивали. Просто теперь у них есть мое описание и имя. Ладно, хватит об этом. Давай, я поговорю с Тайлером, а на тебе – Мэри.
– Мэри никому не разрешит просто воспользоваться собой.
– Мне почему-то кажется, что она воспримет все совсем иначе. Если она и Тайлер захотят друг друга, то сомневаюсь, что она будет взвешивать все «за» и «против».
– Тогда лучше побеседуй и с Тайлером, и с ирландцем. Я не позволю, чтобы опорочили кого-то из моих сестер.
Сабрина попыталась встать. Что такое? Земля просто ходит ходуном под ногами. Наверно, отсидела ноги.
– Черт подери, не могу встать.
Коултер рассмеялся и поднялся на ноги:
– А еще ругала меня, что я часто чертыхаюсь!
– Но раньше-то я этого не делала. С кем поведешься, от того и наберешься.
Нагнувшись, Коултер поднял бутылку и закупорил ее. Затем схватил Сабрину за руку и поднял на ноги. Она была как пушинка на ветру и безвольно уткнулась в его грудь.
Рука Коултера мгновенно обвилась вокруг нее. Как же чудесно чувствовать ее так близко, и… какое искушение!
Она хохотнула:
– Ты такой сильный и высокий, Коултер. Наверное, и медведя уложил бы.
– Если бы заставила нужда. Я очень давно научился делать сегодня все необходимое, чтобы дожить до завтра.
– Мужчина должен иметь большую цель, чем просто дожить до завтра.
– Да? И какую же цель имел твой отец? – Он с трудом поддерживал этот разговор, чувствуя, как его все больше охватывает огонь желания.
– Найти жилу.
– Но ведь не нашел. Так почему же ты судишь меня так строго?
– В твоей жизни нет цели. Разве ты ничего не хочешь от жизни?
– Когда-то хотел. А ты?
– О да. – Она вздохнула. – Я хочу завершить исполнение его мечты. И… – Ее «я хочу тебя» было как шелест листвы. Руки Сабрины скользнули на его талию. Она прижалась к нему.
– Зачем ты вышла ко мне, Сабрина?
– Чтобы убедиться, что ты еще здесь.
– Неправда, – сказал он охрипшим голосом, – Кажется, тебе хотелось совсем другого, но…
Все вокруг раскалилось от желания. Он склонился к ней. Сабрине показалось, что она в центре бешеного урагана, а вокруг сверкают молнии.
– …Ты же знаешь, что ничего не выйдет, – прошептал он, едва не касаясь ее губ.
– Кажется, этой ночью я уже ничего не знаю. В голове все плывет, а тело не слушается.
– Я же уеду отсюда, как только смогу.
– Не уезжай. Мы будем вместе разрабатывать жилу. Разделим пополам все, что найдем.
– Разделим? – Коултер уже не нашел силы сопротивляться нахлынувшему чувству и, прижав ее к себе что есть силы, поцеловал в губы. Никогда он не думал, что поцелуй может быть таким сладким. Он чувствовал, что все ее существо устремилось к нему, словно цветок к солнцу, и ее желание было не меньшим, чем его. Их тела прижались друг к другу, и она изумленно вскрикнула, почувствовав, как его пальцы коснулись ее груди. Каждое прикосновение его рук – сплошное наслаждение, никогда прежде не испытанное. Она отдалась его поцелую и рукам.