— Конечно, мы прекрасно сознаем, что до успешного клинического лечения еще долгий путь.
— Да, сэр.
— Наверное, вы уже поняли, я — трудный человек, доктор Логан, и вообще плюю на тех, кого оскорбляю. — Логан почувствовал неловкость, молча расплылся в глупой улыбке. Но Стиллман и не ждал ответа.
— Просто имейте это в виду. У меня протоколов гораздо больше, чем у кого-то еще в АИРе. И почти вдвое больше, чем у Шейна.
У Логана почти не было времени чему-то удивляться. Он провел всю вторую половину дня в компьютерном центре института, пытаясь изучить систему, которая оказалась сложнее, чем он думал. Он не мог отойти от компьютера, не добившись результата. Каждая процедура, начиная от назначения антибиотиков до слежения за лечением пациента, — все пропускалось через эту машину.
Лишь в начале девятого Дэн выключил компьютер и заставил себя подняться на двенадцатый этаж в комнату Рочелл Боудин.
— Извините, что задержался, я здесь еще новенький.
— А где доктор Левитт? — Роджер давал понять, что недоволен.
— Он на дежурстве. — Логан помолчал. — Я уверен, что время от времени вы будете его видеть, но в основном вы теперь будете иметь дело со мной.
Боудины переглянулись.
— А что вы знаете о состоянии моей жены? — требовательно спросил Роджер.
— Ну, я-то буду работать под руководством старших врачей, но хочу, чтобы вы свободно обсуждали со мной все проблемы.
Рочелл впервые оглядела его с ног до головы.
— Я не уверена, что любой доктор способен понять мое самочувствие.
— И все же попытаемся.
И так, мягко подталкивая, Логан заставил ее рассказать историю болезни, начиная с диагноза, поставленного пять месяцев назад, разочарования местными докторами в Цинциннати и до бурных отношений с сотрудниками института. Роджер внимательно слушал, изредка вставляя едкие замечания о тех, с кем у них были особые проблемы.
Когда Рочелл кончила, Логан задал несколько вопросов. Чем больше всего они недовольны в институте? Им не нравится назначенный курс лечения или, может быть, дело просто в отношении к ним?
— И то, и другое, — сказал Роджер. — Речь идет о жизни Рочелл, но, кажется, никто в этом проклятом месте не может этого понять!
Логан кивнул.
— Я слышал, вы раньше говорили, что у вас такое чувство, будто вы теряете над собой контроль. Я понимаю это. И думаю, мы оба должны постараться быть чуткими. Со своей стороны я обещаю, что буду стараться.
Логан объяснил, что он тоже рассчитывает на помощь с их стороны. Если изложить коротко, они не должны доставлять ему проблем по выполнению протокола.
— Ну ладно, мы уже согласились на химию, — быстро проговорил Роджер. — Вам этого мало?
Логан постарался не показывать раздражения. Именно это беспокоило его больше всего.
— Ну что вы, — спокойно ответил он, — спасибо.
Во всяком случае, на данный момент так оно и было.
— Я буду вас вести и приду завтра.
Рочелл благодарно посмотрела на него.
— Спасибо, доктор Логан, — сказала она тихо.
Итак, подумал он, позволив себе улыбнуться, выходя из ее палаты, может, вот так и надо ладить с этими двумя? Разделять и властвовать.
Он все еще продолжал улыбаться, когда увидел Шейна, выходившего из палаты напротив.
— Вы производите впечатление весьма удовлетворенного человека, а не такого, что трудится без сна и отдыха.
Логан понял с облегчением, что Шейн не знает о его визите к Стиллману.
— Но на самом деле, сэр…
— Сеф. Я же хороший парень, вы забыли?
— На самом деле, Сеф, мне правда это нравится.
— Услышать такое от человека, только что вышедшего из комнаты ужасов, — он кивнул в сторону палаты Боудин. — Она, кстати, на попечении Ларсена.
— Стараюсь делать все, что от меня зависит. Я придерживаюсь теории, что в каждом человеке есть что-то хорошее.
Шейн похлопал его по плечу.
— Ах, какой оптимист! У нас здесь таких немного. — Он помолчал. — Итак, значит, дела у вас идут хорошо? Но я не давал вам списка доброжелателей.
— Нет.
Шейн засиял.
— Ну что ж, продолжайте действовать согласно своей ненормальной теории. Я собираюсь вас принять.
Логан всегда удивлялся, когда его называли трудоголиком. Хотя в кругах с колоссальной конкуренцией, где он работал, такая характеристика могла оказаться полезной. И он никогда не пытался изменить столь неверное восприятие своей личности. Правда заключалась в том, что в нем, как и в других, могли разочароваться.
Карпэ, к примеру, был достаточно осторожным. Круг общения мэтра молодой врач находил весьма соблазнительным — взять хотя бы альбом с яхтами его пациентов. Этот альбом великий Карпэ вынул из стола во время одной из встреч. И Логану нетрудно было мысленно представить себя нежащимся на палубе чьей-то яхты в Средиземном море.