— Воспринимай мое предложение как повод для обсуждения. Мы можем пойти на восемьдесят процентов. Ну, может, чуть ниже.
— Не стоит обсуждать это сейчас. Мы поговорим, когда возвратится Логан.
Повернувшись к нему спиной, она с трудом пыталась взять себя в руки.
— И о чем мы тогда будем говорить?
— Не знаю.
— У итальянцев есть какое-то выражение вроде нашего — злость подчеркивает красоты?
— Что?
— Ну, что-то в этом роде.
Вдруг Сабрина почувствовала, как его руки обхватили ее талию, она ощутила его дыхание у себя на шее.
— Джон, что ты делаешь?
Он не двигался.
— Я думаю, конечно, может, и не самое подходящее время, чтобы попробовать. Я догадываюсь…
— Перестань немедленно!
— Ну, ты так хороша, что я просто не могу с собой справиться. Я целый день об этом думаю.
Она попыталась вырваться.
— Эй, не суетись. — Он поцеловал ее в шею. Она почувствовала его желание, когда он прижался к ней. — Ну, Сабрина… Ну что же такое — почему Логану можно, а мне нет?
— Хватит, сукин сын! — крикнула она по-итальянски, с силой вырываясь из его объятий.
Он поднял руки с непостижимой невинностью, как баскетбольный игрок, несправедливо обвиненный в нарушении правил.
— Ну да, я тебя не интересую. Но стоило хотя бы попробовать.
— Вон, Рестон! Немедленно!
— Ладно, не валяй дурака. Давай работать дальше.
— Немедленно вон отсюда!
Никогда он не слышал слов, произнесенных с таким холодом.
— Слушай, ну я же нормальный. Больше такое не повторится. — И он потянулся к стулу, на котором висела куртка. — Я действительно прошу прощения, Сабрина. — Джон застегнул молнию и отступил к двери.
— Пожалуйста, давай просто забудем все это, ладно? Это все только между нами.
Прошла половина конференции, прежде чем Логан понял, что вклиниться в личную жизнь Шейна совершенно невозможно, и он решил поговорить о соединении Q в самолете.
Самолет уже летел два часа, а он все пытался подыскать момент. Но, к его разочарованию, если не сказать — удивлению, он снова оказался пленником, вынужденным выслушивать все подробности похождений Шейна. Случилось так, что Кристина в конце концов оказалась на высоте. И, хотя она не стала выслушивать аргументы, что никак не может заразиться спидом, все произошло потрясающе неожиданно, они причудливо провели время — большую часть последнего дня читали вслух порнографические письма из журнала «Пентхауз».
— Несравненная женщина!
А потом, закончив свой рассказ, он спокойно задремал.
— Доктор Шейн, а есть ли какой-то специфический аспект конференции, который вы хотели бы обсудить? Я делал записи.
— Потом.
Логан немного поколебался.
— А со мной произошел очень интересный случай в здании, где работал Пауль Эрлих.
Шейн приоткрыл один глаз.
— О, знаю это место. Ничего заслуживающего внимания там не делают.
— Да нет, дело в другом. Просто я случайно спустился вниз по лестнице и нашел кое-какое оборудование. Очень старое. Мне кажется, оно из лаборатории Пауля Эрлиха.
Шейн сел и с искренним удивлением посмотрел на Логана.
— И какого дьявола?.. Что ты делал в этом подвале?
— Ну, я…
— Что-то прихватил? Сувенирчик?
Взволнованно Логан полез во внутренний карман пиджака и достал листок бумаги.
— Вот это.
— Ничего себе, парень! — Шейн протянул руку и взял листок. — Черт побери! А ты знаешь, что тебя могли бы арестовать?
Надев очки, Шейн быстро пробежал глазами листок.
— Я нашел его в ящике со старыми химическими реактивами.
— И?
— Ну, мне это показалось очень интересным.
— Почему? Какие-то каракули на пожелтевшем клочке бумаги.
— Вы правы. Но если присмотреться…
Шейн бросил на него тяжелый взгляд.
— Логан, когда, черт тебя побери, ты научишься выкладывать все начистоту? Мы оба понимаем — это самый первый вариант химической структуры, над которой ты работаешь со своей итальянской бабой!
Вот момент сам и представился. А Логан оказался к нему совершенно не готовым.
— Да, так оно и есть, — признался он.
— И что там написано?
— Что написано? — Он посмотрел на листок, будто впервые видел его. — Нужен перевод?
— Да, Логан. Мне кажется, это так называется.
— Хорошо, — заколебался Дэн. — Но самое главное — в рисунке.
— Полисульфонат ароматик.
— Язык очень странный, довольно высокопарный. Я подумал, может, это написал японец, один из сотрудников Эрлиха, для какого-то журнала…
Шейн отмахнулся.