— Нет.
— Нет? Так какой смысл тогда жить в этом городе? Скажите мне, как вы попали в Клермонт?
Итак, а почему бы и нет? Дэн пробежался по всей истории своей жизни в медицине, мучительные первые два года в медицинской школе, где главное, что он получил, если не считать необременительных знаний по анатомии и медицинского жаргона, каких-то элементарных сведений о биологии клетки, так это умение точно исполнять то, что ему говорят. Радость освобождения началась, когда он на третий год пришел работать в больницу. Собственно говоря, врач начал рождаться в утомительные восемнадцатичасовые дежурства, когда и работаешь и живешь в больнице. В это же время у него возник и интерес к онкологии.
— А почему онкология? — спросил собеседник. — Что такого важного в лечении рака? Вы потеряли мать или кого-то еще?
Логан понимал, что тот не собирался быть жестоким по отношению к нему. Хотя это и смахивало на насмешку.
— Нет.
— Хорошо. Я вдруг подумал, что вы вполне укладываетесь в определенный стереотип.
Логан взглянул на часы.
— Господи! — Он вскочил. — Я же должен идти. Я на десять минут опоздал на встречу. — Приятно было с вами познакомиться. Правда.
— Секунду, Логан. — Дэн повернулся. Они не представлялись друг другу. — Вы не опоздали на собеседование. Вы как раз посередине него.
Логан потерял дар речи.
— Доктор Шейн? — выдавил он наконец.
Тот кивнул.
— Зовите меня Сеф. Прекрасный день, у меня сегодня полно свободного времени, и я решил, что сам выйду навстречу вам.
Невольно Дэн улыбнулся. День-то был пасмурный и противно холодный. Как у руководителя клинической онкологической программы Американского института рака у Шейна, возможно, было меньше свободного времени, чем у того типа на другой стороне реки в овальном офисе.
— Ну, так что теперь? — спросил Логан.
Шейн поднялся и кивнул в сторону административного здания.
— Вон туда.
Его кабинет оказался огромным, не таким, конечно, как лаборатория на первом этаже в больнице в Клермонте, где Логан работал вместе с двадцатью коллегами, но Шейн, казалось, заполнял его целиком.
— Итак… — сказал он, опускаясь в старинное крутящееся деревянное кресло и закидывая ноги на стол. — Расскажите мне о работе с Грейнером.
Логан нерешительно сел в старое, с потертой обивкой, кресло в конце стола и утонул в нем. Он оказался так низко, что кипа бумаг и журналов на столе заслонила Шейна и он едва видел его макушку.
— Ну, — начал он, пытаясь устроиться так, чтобы лучше видеть собеседника, — мы пытаемся выявить гены, которые самовыражались бы в глиобластоме.
— Да не суетитесь, ради Бога. Чертово кресло, прямо как венерина мухоловка, знаете, есть такое растение.
— Да, не слишком удобное.
— Да вставайте вы, садитесь вот сюда. — Он махнул на обычный деревянный стул возле себя. — Итак?
— Итак, — продолжал Логан, — проблема заключалась в том, чтобы взять ДНК, расщепить с помощью фермента и соединить с вирусом. Тогда можно получить…
— Правильно, — прервал Шейн, — тогда вы можете получить этот проклятый вирус, инфицированный бактерией, и так далее и тому подобное. — Он замолчал и кивнул в сторону кипы журналов на столе.
— Я читал все это несколько лет назад в «Трудах Национальной академии наук». Просто хотел услышать это от вас. Хорошо.
Логан посмотрел на него с любопытством.
— Вы удивились бы, узнав, как много народу пытается меня обмануть. — Он хмыкнул. — Можете себе представить — меня?
Но Логана не удивило, что Шейн так кичится собственным «я».
Определенная надменность всегда присуща преуспевающим ученым, он это знал. Он также понимал, что в данном случае это оправданно. Шейн считается одним из самых одаренных исследователей в своей области.
— Итак, — добавил он, — на улице вы успели рассказать, как научились четко выполнять все указания еще в медицинской школе.
Дэн кивнул.
— Боюсь, что так.
— Боюсь, что так. Ну и что вы имеете против этого? Что, по-вашему, кроме дисциплины, способно заставить функционировать любую организацию?
Логан в нерешительности замолчал. Куда клонит Шейн? А что он, собственно, теряет? И чисто импульсивно Дэн выдал все, что столько раз обдумывал.
— Да, это так. Но медицина — не армия. И как исследователь разве вы должны все время подчиняться и уступать тому, кто стоит выше? А если он… ну, знаете…
— Дрянь, вы хотите сказать, Логан, или дерьмо?
— Я не хочу сказать…
— Да хотите. Я бы сам предпочел — дерьмо. Для чего осторожничать? — Он помолчал. — У вас, наверное, было немало хороших предложений? Не так ли?