"Отлично, мы набрали гораздо больше, чем сможем унести, и все остальное в основном ненужный хлам!” – объявил Фендер, закидывая мешок на плечо. “Пусть с остальным разбирается Кассиус!”
"Я не хочу доставлять ему такого удовольствия”, – ответила Кэтти-бри.
"Быть может мы сможем найти еще несколько хороших вещей. Вы отправляйтесь обратно в таверну вместе с тюками. Я закончу здесь и вернусь”.
"Ты слишком добра к Кассиусу”, – проворчал Фендер. “Бруенор правильно назвал его человеком, который получает удовольствие от пересчета своего скарба!”
"Будь справедлив, Фендер Маллот”, – ответила Кэтти-бри, хотя ее улыбка на лице говорила о солидарности с дварфом. “Кассиус хорошо послужил Десяти Городам во время войны и был прекрасным лидером для Брин Шандера. Ты также прекрасно как и я видел, что Регис может убедить даже кошку отдать ему ее мех!”
Фендер усмехнулся, согласившись с ней. “На своем пути убеждения, этот коротышка оставил одну или две недовольные жертвы!” Он хлопнул второго дварфа по плечу, когда они проходили сквозь главную дверь.
"Не задерживайся, девочка”, – крикнул Фендер Кэтти-бри вслед. “Мы снова отправляемся в шахты, не позднее чем завтра!”
"Ты зря беспокоишься, Фендер Маллот!” – сказала Кэтти-бри, засмеявшись.
Энтрери обдумал последний диалог и вновь улыбка появилась на его лице. Он хорошо знал последствия от магического гипноза. Выражение “недовольные жертвы”, которое произнес Фендер, точно описывало людей обманутых Пашей Поком в Калимпорте. Людей очарованных рубиновой подвеской.
Двухстворчатые двери захлопнулись с грохотом. Кэтти-бри была одна в большом доме – по крайней мере, так думала она.
Она все еще думала о необычном побеге Региса. Ее непрекращающееся ощущение, что что-то было не правильно, словно какой-то кусочек головоломки отсутствовал, постепенно стало перерастать в чувство, что также что-то не так было и в самом доме.
Внезапно Кэтти-бри ощутила каждый шорох и тень вокруг нее. Тиканье маятника часов. Шуршание бумаг на столе перед открытым окном. Шелест штор. Мышь, скребущаяся за стенкой.
Ее взгляд метнулся назад к шевелящимся занавескам. Это мог быть сквозняк, задувавший в расщелину в окне, но встревоженная девушка думала иначе. Инстинктивно пригнувшись, она вытащила кинжал и сделала несколько шагов по направлению к дверному проему в нескольких футах от занавесок.
Энтрери действовал быстро. Рассчитывая узнать от Кэтти-бри гораздо больше информации и не желая отказываться от преимущества, полученного с уходом дварфов, он занял наиболее удобную позицию для атаки и терпеливо ждал, затаившись над дверным проемом. Он слышал как она приближается, в его руках появился кинжал.
Кэтти-бри ощутила опасность как только достигла дверного проема и заметила черную фигуру, бросившуюся на нее. Но несмотря на ее отменную реакцию, ее кинжал не успел и наполовину покинуть своих ножен, как сдерживая крик, ее рот накрыла холодная рука, и острое лезвие кинжала, оставило небольшую царапину на ее горле.
Она была ошеломлена и напугана. Никогда она еще не видела, чтобы человек двигался с такой скоростью, и смертельная расчетливость атаки Энтрери лишила ее присутствия духа. Внезапное напряжение его мускулов предупредило ее, что если она попытается вытащить свое оружие, то будет мертва задолго до того, как сможет им воспользоваться. Отпустив рукоятку, она больше не предпринимала попыток сопротивляться.
Сила убийцы также удивила ее, когда он с невероятной легкостью поднял ее и усадил на стул. Он был совсем небольшим человеком, тоньше чем эльф и чуть выше ее, но каждый мускул его тела был готов хоть сейчас вступить в бой. В нем ощущалась непоколебимая уверенность в своих силах. Это также сильно подействовало на Кэтти-бри, потому что это была не самонадеянная дерзость неудержимого юнца, а ледяное спокойствие человека, побывавшего в тысяче схваток и вышедшего из них победителем.
Взгляд Кэтти-бри не покидал лица Энтрери все время, пока он быстро привязывал ее к стулу. Его худые черты, выдающиеся скулы и крепкая челюсть, лишь сильнее подчеркивались копной прямых черных волос. Небольшая щетина покрывала его лицо. Все в этом человеке говорило о том, что он мог взять под контроль любую ситуацию. Кэтти-бри даже могла бы сказать, что он был привлекателен, если бы не его глаза.
Они были серого цвета. Безжизненные, с отсутствием любого намека на сострадание или милосердие, они говорили об этом человеке лишь как об орудии смерти.
"Что тебе нужно от меня?” – слегка придя в себя, спросила Кэтти-бри.
Энтрери ответил пощечиной. “Рубиновая подвеска!” – внезапно произнес он. “У халфлинга все еще есть рубиновая подвеска?”
Кэтти-бри пыталась сдержать слезы наворачивающиеся на глаза. Она была потрясена и дезориентирована, и поэтому не могла сразу ответить на вопрос.
Перед ее глазами блеснул кинжал и медленно проскользил по ее лицу.
"У меня мало времени”, – мягко произнес Энтрери. “Ты скажешь мне то, что я хочу знать. Чем дольше ты отвечаешь на мой вопрос, тем больше боли ты чувствуешь”.
Его тон был спокоен и искренен.
Кэтти-бри, закаленная под неусыпным бдением Бруенора, поняла, что сейчас она едва держит себя в руках. Она встречалась с гоблинами, и даже однажды с троллем, но этот невозмутимый убийца вселял в нее ужас. Она попыталась ответить, но дрожащая челюсть отказывалась слушаться.
Кинжал мелькнул второй раз.
"Она у Региса!” – завизжала Кэтти-бри, по ее щекам градом полились слезы.
Энтрери кивнул и слегка улыбнулся. “Он с темным эльфом, дварфом и варваром”, – утвердительно произнес он. “И они движутся в Лускан. А оттуда в место под названием Митриловый Зал. Расскажи мне о Митриловом Зале, милая девочка”. Он поскреб кинжалом свою щеку, его острое лезвие выбрило небольшой кусок его щетины. “Где оно находится?”
Кэтти-бри поняла, что ее неспособность ответить, могла повлечь за собой ее смерть. “Я…я не знаю”, – запнувшись произнесла она, обретя уверенность в своих силах, как ее учил Бруенор. Однако ее взгляд ни на секунду не покидал смертоносного лезвия.
"Как жаль”, ответил Энтрери. “Такое милое личико…”
"Прошу”, – сказала Кэтти-бри так спокойно как только могла, когда кинжал двинулся в ее сторону. “Никто не знает! Даже Бруенор! Они отправились на его поиски”.
Внезапно лезвие остановилось и Энтрери повернул свою голову набок, глаза сузились и все его мускулы напряглись.
Кэтти-бри не слышала звука открывающейся двери, но глубокий голос Фендера Маллота, эхом отдавшийся в коридоре объяснил действия убийцы.
"Эй, девочка, где ты?”
Кэтти-бри попыталась крикнуть, “Беги!”, не обращая внимания на свою жизнь, но внезапный удар Энтрери ошеломил ее и вместо этого из ее горла вырвался лишь тихий хрип.
Ее голова откинулась на бок, она едва смогла прийти в себя, когда Фендер и Гролло, с топорами в руках, ворвались в комнату. Энтрери был готов встретить их – в одной руке у него был кинжал, во второй – сабля.
На мгновение Кэтти-бри овладела радость. Дварфы Десяти Городов были прекрасными воинами, а Фендер был лучшим из них, после Бруенора.
Но тут она вспомнила с кем им предстояло столкнуться, и несмотря на их явное преимущество, ее надежды рухнули под волной неоспоримых умозаключений. Она видела скорость с которой перемещался убийца, видела смертоносную точность его ударов.
У нее перехватило дыхание, она даже не могла крикнуть дварфам, чтобы те бежали.
Даже зная всю силу человека стоящего перед ними, Фендер и Гролло не собирались бежать. Слепая ярость воина-дварфа пренебрегала собственной безопасностью, и когда они увидели, что их дорогая Кэтти-бри привязана к стулу, то ни секунды не задумываясь бросились на Энтрери.
Наполненные необузданной яростью, их атаки шли изо всех сил. Энтрери, наоборот, начал медленно, позволяя себе неспешно войти в ритм сражения. Временами казалось, что он едва мог отразить удар или избежать уловки. Некоторые взмахи топора проходили в дюйме от цели, и близость победы еще больше подгоняла Фендера и Гролло.