— Скоро, очень скоро, — улыбается командир эскадрильи и смотрит в мою сторону.
Офицеры еще не знают и даже не догадываются, что на днях они приступят к освоению наземной,
а потом и летной программы истребителя-перехватчика. Для них это будет большим сюрпризом.
Летчики внимательно следят за взлетающими, несмотря на дождь и плохую видимость,
самолетами.
Самолет, в кабину которого сел майор Александров, быстро вырулил на полосу, развернулся и с
ходу начал взлет. Короткий разбег — и разноцветные аэронавигационные огни погасли в темноте ночи.
Летчики, оставшиеся на земле, пошли на командный пункт. А для Александрова часы отстукивали
минуты трудного испытания.
После отрыва от полосы он несколько секунд ведет самолет визуально по взлетным огням. Затем
проверяет показания приборов и полностью переходит на пилотирование с их помощью.
— Разворот вправо на курс триста пятьдесят градусов с набором высоты! — следует первая
команда штурмана наведения.
— Курс триста пятьдесят градусов. Выполняю!
По вспышкам аэронавигационных огней на консолях и увеличению освещенности в кабине летчик
определяет, что вошел в облака. Авиагоризонт, курс, скорость — это сейчас главное.
Вначале кажется, что самолет не разворачивается, а летит по прямой. Но командир эскадрильи
опытный летчик и хорошо помнит основное правило полетов в облаках: «Доверяй не чувству, а
приборам!»
Авиагоризонт и компас показывают разворот. Небольшим усилием воли летчик заставляет себя
верить их показаниям: приборы не подведут. Показания каждого из них в какой-то мере отражаются на
поведении двух-трех других. Поэтому отказ или неточную работу одного можно всегда заметить и
вовремя переключиться на пилотирование по дублирующим приборам.
При больших перерывах в полетах чувство веры в приборы и, если так можно выразиться,
согласованность чувства летчика с их показаниями уменьшаются. Это вызывает иллюзии. Летчик может
ощущать крен, кабрирование (пикирование), не подтверждающиеся показаниями приборов. Явление
очень опасное. Оно может появляться в полете после недостаточного отдыха, при болезни или
переутомлении. Поэтому командиру очень важно хорошо проверить подготовку каждого летчика и
правильно оценить его способность выполнять полет именно в таких метеорологических условиях.
Александров внимательно проверяет показания приборов. Курс 350°. Кренов нет. Вариометр
показывает максимальную вертикальную скорость. Поступательная скорость заданная. «Стрелки по
нулям!» — любят выражаться летчики об относительно установившемся режиме полета, когда все
показания приборов соответствуют заданному режиму.
Теперь у летчика есть время проверить работу двигателя и прицела, оценить погоду и поудобнее
устроиться в кабине. А это очень важно при длительном полете в сложных условиях. Неудобное
положение летчика может вызвать иллюзии или сомнения в показаниях приборов.
Пока Александров набирает высоту и летит в район встречи с целью, взоры всех
присутствовавших на командном пункте офицеров обращены на индикатор радиолокатора. Две точки,
изображающие истребитель-перехватчик и условную цель, быстро сближаются. Автоматическое
устройство выдает все новые и новые координаты самолетов. Над полями, лесами, реками, населенными
пунктами пролегли маршруты двух экипажей. Истребитель и самолет-цель с огромной скоростью мчатся
к точке встречи.
Наступает самый ответственный этап работы боевого расчета командного пункта. Предстоит
определить точку начала маневра истребителя для выхода в выгодное положение, откуда начнется атака.
Вот уже перехватчик совсем близко от цели. Штурман наведения включает микрофон и передает
на борт истребителя:
— Разворот влево, курс двести, крен тридцать:
На индикаторе кругового обзора за маленькой точкой обозначилась светлая дужка-хвостик.
Истребитель начал разворот. Штурман быстро уточняет расчет. «Опаздывает — надо увеличить крен», —
думает штурман наведения и передает на борт истребителя:
— Крен сорок пять.
— Крен сорок пять. Выполняю, — отвечает летчик. Через две минуты маленькая точка оказалась
почти рядом, но позади большой. Последовала еще команда. А тем временем Александров, сосредоточив
внимание на самолетном радиолокаторе, начал поиск цели. Среди искрящихся, то возникающих, то
пропадающих светлых полос и точек он быстро нашел отметку цели и доложил на КП.
Истребитель точно маневрировал вслед за целью и на заданной дальности поразил ее.
Летчики внимательно следили за перехватом. А когда наведение закончилось, я спросил:
— Все поняли, что такое воздушный бой ночью? Офицеры улыбались, весело смотрели на меня,
на штурмана наведения. Они уже догадались, с какой целью были вызваны ночью на КП.
— Мы готовы овладеть боевым применением ночью в сложных метеоусловиях, — один за всех
ответил Зуб.
И я с восхищением смотрел на молодых офицеров, которые уже перестали быть молодыми
летчиками.
— Ну что ж! Посмотрели, как перехватывают ночью в облаках, а теперь на отдых. Завтра
соберемся и поговорим о программе летчиков-перехватчиков.
Лица у офицеров повеселели еще больше. Молодежь стояла на пороге большого летного
искусства.
К автобусу летчики отправились гурьбой. В моих ушах долго звучали их звонкие голоса.
Наверное, никто из них не слушал друг друга: все говорили, жестикулировали, что-то доказывали и, как
обычно, спорили по каждому пустяку.
А самолеты выруливали на полосу сквозь мутную пелену дождя, с низким гулом совершали разбег,
и некоторое время плыли над землей их красно-зеленые огоньки. Потом они таяли, и оставалась одна
белая точка хвостового огня. Но вскоре и она растворялась в непроглядной тьме.
Летчик ушел на задание. Скоро в такую же непогодь полетят наши новые однополчане.
Счастливого вам полета!
Прочитавший эту книгу наверняка скажет: за боевыми делами, за полетами, за учебой летчиков
забыл автор о своих спасителях из-под Боровска — о тете Луше и дяде Кузе. До них ли, мол, стало
генералу через тридцать лет после начала войны?
Отвечаю твердо: не забыл. Каждый раз, когда отпуск или служебная командировка приводят меня
в Москву, я непременно заезжаю в Боровск. Там встречают распростертые объятия двух простых русских
людей. Рад сообщить читателям, что за мужество, проявленное в годы войны, и за спасение жизни
многим нашим воинам, оказавшимся в тылу врага, Лукерья Степановна Шурыгина награждена медалью
«За боевые заслуги». А Кузьме Никифоровичу всенародно объявлена сердечная благодарность. Радостно
за героев, что не забыт их подвиг Родиной. И все же сердце щемит: постарели мои спасители. Да и все
мы, вступившие в войну в 1941 году, стали на тридцать лет старше. Многих однополчан уже нет в живых.
Но отчаиваться нет оснований. Сделано немало, и не стыдно смотреть людям в глаза.
А жизнь идет вперед, и, глядя на своих питомцев — летчиков современной сверхзвуковой авиации,
— воочию видишь, как далеко шагнуло наше Отечество за послевоенные годы, каких орлов вырастило,
какие крылья им дало. И еще раз приходишь к выводу: не пропала кровь, пролитая советскими людьми
на поле брани, богатыми всходами радует душу каждый новый советский день.
Document Outline
Серебряные крылья
Перед боями
В тылу врага
Переход линии фронта
Боевые будни
Кубинка
Ватулино
Волоколамск
Вперед — на запад!
За рубежом родной страны
Серебряные крылья