Выбрать главу

— Отмените отправление отряда, — тотчас ответил энергичный голос. — Писательница Ибсен арестована и передана в руки правительства… Да ведь это ты, Гаспар! Про нигилизм я говорила только с тобой!

Гаспар захохотал хохотом, от которого крови положено стынуть в жилах.

— Гаспар де ла Нюи мертв! Да погибнут все писатели! — и повесил трубку.

— Зейн, — окликнул он робота, все еще погруженного в книгу. — Нужно немедленно возвращаться в «Рокет-Хаус». Элоиза…

В это мгновенье в вестибюль осторожно вошла девушка, держа в каждой руке по большому пакету.

— Довольно разговаривать! — скомандовала она. — Помогите мне…

— Сейчас не до этого! — отрезал Гаспар. — Зейн, да будешь ты слушать или…

— Замолчите — крикнула девушка. — Если я из-за вас их уроню, то я вам глотки перережу ржавой пилой!

— Ну ладно, ладно, — поморщившись, уступил Гаспар. — Только что это за штуки?

«Штуки» представляли собой два больших разноцветных пакета. Один, четырехугольный, был в обертке с красными и зелеными поперечными полосами, перевязанной серебряной лентой, другой — овальной формы — был упакован в золотую бумагу с большими лиловыми кружками и перевязан широкой красной лентой с бантом.

— Берите вот этот, — приказала девушка. — Осторожнее! Он тяжелый, но очень хрупкий.

Взяв пакет, Гаспар взглянул на девушку с возросшим уважением. Видимо, она была гораздо сильнее, чем казалось на первый взгляд, раз несла такой груз в одной руке.

— Это «мозг», про который говорил Флаксмен? — спросил он.

Девушка кивнула:

— Осторожнее, не трясите его!

— Если он требует такой осторожности в обращении, — сказал Гаспар, — может быть, не стоит тащить его сейчас в «Рокет-Хаус»? Какие-то писатели учинили там очередное побоище. Я только что узнал об этом по телефону.

Девушка сдвинула брови, а затем покачала головой.

— Нет, отправимся немедленно и мозг возьмем с собой. Он там наверняка пригодится. Кроме того, собрать его было нелегко, и я не хочу снова с ним возиться. Тем более что я обещала ему взять его с собой.

Гаспар судорожно сглотнул и пошатнулся.

— Вы хотите сказать, что эта штука у меня в руках живая?

— Но наклоняйте его! И хватит глупых вопросов! Скажите своему металлическому приятелю, чтобы он оторвался от книги и взял второй пакет. Это снаряжение для мозга.

Зейн недоуменно обернулся, понял, что произошли какие-то события, застыл на несколько секунд, прослушивая запись их разговора, затем торопливо взял красно-зеленый пакет из рук девушки со словами:

— Извините меня, мисс. Я к вашим услугам.

— А это еще зачем? — спросил Гаспар.

«Это» было небольшим револьвером, который обнаружился под вторым пакетом.

— А, понятно! Вы будете нас охранять?

— Вот именно! — ядовито сказала девушка, поигрывая своей зловещей игрушкой. — Я буду идти у вас за спиной, мистер, и, если вы уроните это пасхальное яичко, — возможно, потому, что кто-нибудь начнет перерезать вам глотку, — я выстрелю вам в затылок, прямо в мозжечок, Не тревожьтесь, это будет абсолютно безболезненно.

— Ну, хорошо, хорошо, — раздраженно ответил Гаспар, направляясь к выходу. — А где же няня Бишоп?

— А это, — сказала девушка, — вы можете вывести путем логических построений, пока будете идти да поглядывать под ноги, чтоб не поскользнуться на какой-нибудь банановой корке.

13

Веревка была изобретена в незапамятной древности, но и по сей день остается полезнейшим предметом. И теперь партнеры Флаксмен и Каллингем восседали за своим двойным письменным столом, живописно опутанные веревками. В кабинете царил полнейший хаос, повсюду виднелись клочки документов, разорванные папки и хлопья пены из огнетушителей.

Гаспар, остановившись на пороге, ограничился тем, что обвел сцену разгрома растерянным взглядом и осторожно переложил из одной ноющей руки в другую свой драгоценный груз, который казался теперь свинцовым. По дороге сюда он проникся твердым убеждением, что его единственное назначение в жизни — оберегать это яйцо, обернутое в золотую и лиловую бумагу. Правда, девушка его еще не пристрелила, но, когда он чуть-чуть споткнулся, лучевой выстрел тотчас расплавил асфальт возле его ног.

Каллингем, на бледных щеках которого багровело десятка два пятен, улыбался узкогубой терпеливой улыбкой мученика. Флаксмен тоже хранил молчание, но, по-видимому, лишь потому, что мисс Румянчик, стоя позади него, решительно зажимала ему рот тыльной стороной своей розовой клешни.

Стройная роботесса медовым голоском декламировала:

— Пусть небо обречет на вечные мучения этих дурно пахнущих бяк! Многоточие, многоточие и еще раз многоточие! Не правда ли, мистер Флаксмен, так звучит гораздо лучше и — в той мере, в какой мне удалось перефразировать ваши эпитеты, — гораздо выразительнее!

Няня Бишоп спрятала свой грозный пистолет в складках юбки, извлекла из кармана маленькие кусачки и принялась освобождать Флаксмена от его уз. Зейн Горт, бережно опустив свой красно-зеленый пакет на пол, отвел мисс Румянчик в сторону, говоря:

— Вы должны извинить эту измученную роботессу, мистер Флаксмен. Она не собиралась лишать вас свободы речи. Но в нас, металлических людях, чувства, связанные с выполнением наших основных функций, чрезвычайно сильны. А ведь она — редактор, следящий за чистотой языка. Электронные бури, сотрясавшие ее организм, еще более обострили в ней и без того высокую восприимчивость. Успокойтесь, мисс Румянчик, я не собираюсь открывать ваши заслонки или касаться розеток.

— Гаспар! Что это еще за дурацкие мстители? — воскликнул Флаксмен, едва его рот освободился от редакторской опеки. — Эта ведьма Ибсен чуть не приказала своим прихвостням прикончить меня, когда я не смог объяснить ей, кто они такие.

— Мстителей я придумал на месте, — объяснил Гаспар, — чтобы напугать ее хорошенько. Нечто вроде издательской мафии.

— Фантазия писателю не положена! — рявкнул Флаксмен. — Нас едва не прикончили из-за тебя! Ее приятели в полосатых фуфайках выглядели, как нераскаявшиеся каторжники, и вели себя соответственно!

— А Гомер Дос-Пассос? — спросил Гаспар.

— Он был с ними, но вел себя как-то странно. Когда Ибсен собралась нас пытать, он совсем скис, хотя помогал вязать нас с большой охотой и громил кабинет весьма усердно. К счастью, я не держу в конторе никаких важных материалов!

— А вы бы подхватили мою идею с мстителями, — заметил Гаспар. — Чтобы они совсем перетрусили!

— Кто — они? Они чуть-чуть не отправили меня на тот свет. Послушайте, де ла Нюи, Ибсен утверждает, что вы в течение многих лет были тайным осведомителем на службе у издателей. Меня не интересует, почему вам взбрело в голову хвастать ей, что вы шпик, но…

— Я не хвастал! Я никогда…

— Не трясите яйцо! — раздался свирепый голос няни Бишоп.

— …но имейте в виду, оплачивать воображаемый шпионаж никто не будет!

— Послушайте, Флаксмен, мне и в голову не приходило…

— Не трясите яйцо, сколько раз вам повторять! Дайте-ка его мне, бестолочь!

— Пожалуйста! — огрызнулся Гаспар. — А что было нужно Элоизе, мистер Флаксмен?

— Она ворвалась сюда, вопя, что мы придумали способ выпускать книги без помощи словомельниц, но, поговорив с вами по телефону, она уже ничем не интересовалась, кроме мстителей. Будьте так добры, Гаспар, не выдумывайте больше никаких мафий. Это слишком опасно. Ваша Ибсен совсем уж собралась подвергнуть меня допросу с пристрастием, но, к счастью, ее внимание отвлек Калли.

Гаспар повернулся к Каллингему, который растирал свои только что освобожденные конечности.

— Так Элоиза и вам задала жару?

Каллингем кивнул, недоуменно хмурясь.