Коньяк согрел и успокоил ее. Пока капитан намазывал на сухие бисквиты консервированное американское масло и накладывал кусочки салями, она нашла силы поблагодарить его спокойным голосом.
Тем не менее девушка не находила себе места, когда он с непроницаемым лицом наблюдал, как она ест.
— Вы… вы не очень сердитесь? — наконец произнесла Рэчел.
— Почему вы так решили?
— Я попала к вам без разрешения. Прошу прощения, но я была в отчаянии, честное слово!
— Что из этого должно следовать? — сухо спросил он. — Неужели вы думали, что я закую вас в цепи? Или привяжу к якорю?
— Я думаю, что вы вправе отправить меня обратно, — с чувством неловкости произнесла она.
— Вовсе нет. Почему я должен это делать? Вы решились на этот шаг и должны пожинать все его последствия.
— Вы хотите сказать, что я могу остаться? Вы действительно это хотите сказать? — спросила она, замирая от счастья.
— Не радуйтесь. Возможно, вы еще захотите уехать в миссию.
— С мисс Финч? Никогда! Кажется, вы не понимаете, что она собой представляет. Почему вы не захотели взять меня с собой с первого раза?
Капитан Хэррис пожал плечами.
— У меня были на это свои причины. Сейчас вам лучше лечь спать. Вы принесли с собой какие-нибудь вещи?
— Только то, что на мне, и еще кое-что. Но у меня есть немного денег, и я могу заплатить за свое путешествие.
Неожиданно он улыбнулся.
— О, в таком случае мы должны попытаться устроить вас со всеми удобствами. Я собирался уложить вас спать на кухне, но если ваше путешествие будет оплачено, то вы можете рассчитывать на каюту первого класса. Приберете здесь, пока я готовлю постель.
Так как пробило два часа ночи и это был самый напряженный день в ее жизни, Рэчел почувствовала, что смертельно хочет спать и глаза у нее закрываются.
Но, несмотря на сильную усталость, Рэчел не могла не отметить, что в кухне очень чисто и уютно. Даже мисс Финч не смогла бы ни к чему придраться.
Через некоторое время она услышала, что Хэррис зовет ее. Он находился в маленькой каюте, примыкающей к длинному, узкому салону, и что-то искал в ящике под койками. Нижняя койка была аккуратно застелена чистым, но неглаженым бельем и покрыта ярким шерстяным одеялом.
— Если вы замерзнете ночью, здесь есть еще несколько одеял, — сказал он, выпрямившись. — Я также положил некоторые вещи, которые могут вам пригодиться: зубную щетку, мыло, полотенце и ночную рубашку.
— Ночную рубашку? — в изумлении повторила Рэчел.
— Ну, она, может быть, несколько великовата вам, но на первое время сойдет. — Он небрежно махнул рукой. — Желаю вам спокойной ночи.
И прежде чем он ее покинул, Рэчел поняла, что это была его собственная каюта. На полочке над раковиной лежала бритва, на крючке за дверью висел толстый шерстяной серый свитер. На комоде, прикрепленном болтами к стене, она увидела мужскую расческу с черной ручкой и свернутый кожаный ремень. Две гравюры с изображением старинных парусников висели на покрытой лаком стене.
Вымыв лицо и руки, почистив зубы, Рэчел взяла ночную рубашку. Она была сшита из небесно-голубого материала, какого Рэчел никогда прежде не видела. Она сняла свою одежду и осторожно через голову надела рубашку. Складки нежной ткани обволокли ее тело как морская пена. Но одеяние оказалось слишком длинным, и Рэчел невольно задумалась о том, кому могла принадлежать эта рубашка.
Она легла на койку и намеревалась было загасить лампу, когда стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Поспешно сев снова и придерживая простыню у подбородка, она отозвалась:
— Войдите.
Это был капитан Хэррис. Переступив через порог, держа в руке стакан, он произнес:
— Мне кажется, что мы попадем в небольшой шторм. Вам лучше принять это, чтобы крепко спать.
— Что вы мне принесли? — спросила Рэчел.
— Всего-навсего легкое снотворное. Оно вам не повредит. — Подождав, пока она примет лекарство, Хэррис сказал: — Да, между прочим, не забудьте о низком потолке, когда проснетесь завтра утром. Я знавал людей, которые набивали себе шишки с непривычки.
Рэчел вернула ему стакан.
— Мне очень неудобно, что я заняла вашу каюту, — застенчиво произнесла она. — Может быть, есть другое место, где я могла бы спать? Какая я дуреха, причинила вам столько беспокойства!
— Я думаю, мы это переживем, — ответил он холодно.
Затем, наклонившись, протянул руку и тронул ее за косу.
Инстинктивно Рэчел отпрянула и затаила дыхание.
— Ваши волосы все еще мокрые. Не следует ли их просушить?
Было бесполезно делать вид, что она непроизвольно отшатнулась от него. Она отскочила с такой скоростью, как будто увидела скорпиона. Покраснев от смущения, Рэчел пробормотала:
— Это не имеет значения. Они и так высохнут.
Капитан Хэррис выпрямился и направился к двери.
Затем, притушив огонь масляной лампы, которая висела на крюке позади него, он повернулся и посмотрел на нее снова.
— Итак, предупреждения мисс Финч относительно меня возымели, в конце концов, действие, — с усмешкой заметил он. — Я думаю, что вы преувеличиваете вашу привлекательность, мисс Девоне. Возможно, я и не образец высокой нравственности и морали, но никогда не делаю авансов таким необычайно неловким девицам. Однако если я вас все еще не убедил, позвольте добавить, что на этой двери имеется очень крепкий замок. Спокойной ночи.
Капитан Хэррис вышел, и она опять осталась одна.
Глава 2
Проснувшись от ярких, отраженных водой солнечных лучей, Рэчел сначала никак не могла понять, где она находится. Конечно, она резко попыталась подняться и ударилась головой так, что зазвенело в ушах. И только потом, потирая ушибленное место, она все вспомнила.
Несмотря на глубокое чувство смущения, в котором капитан Хэррис оставил ее, Рэчел почти тотчас же заснула и не пошевелилась за всю ночь ни разу. Снотворное, что он ей дал, должно быть, все-таки оказалось сильнодействующим.
Осторожно выбираясь из койки и внимательно следя, чтобы не удариться головой во второй раз, она обратила внимание на то, что шхуна снова стоит на якоре. И если даже ночью был шторм, сейчас от него не осталось и следа: море спокойно как горное озеро, вода слепит и переливается в солнечных бликах, на мелководье блестит золотой песок. В местах, где было глубоко, как вокруг «Дельфина», вода казалась голубее неба, а небо сияло бескрайней лазурью. Приближались те самые золотые дни на Багамах, которые, как часто говорил ей отец, делали климат этих островов самым прекрасным в мире.
Через двадцать минут, заправив постель и аккуратно сложив тонкую ночную рубашку, Рэчел рискнула выйти наружу. Капитана Хэрриса на палубе не было, а помощник жарил на угольной плите бекон. Запах шипящих ломтиков ветчины наполнил слюной рот Рэчел.
— Доброе утро, мисс Рэчел. Меня зовут Тибой. Вы спали хорошо?
— Да, очень хорошо, спасибо.
— Кэп купается, — сказал Тибой. — Может, вы хотите присоединиться к нему, мисс?
— Сначала я хотела бы позавтракать, если, конечно, у вас найдется что-нибудь для меня.
— Безусловно, мисс. Я приготовлю вам большую яичницу.
Несмотря на свой рост и сильное тело, он, по всей вероятности, был ровесником Рэчел. Лицо Тибоя имело негроидный тип, в то время как глаза были серого цвета. Возможно, предки этого богатыря были морскими пиратами Моргана или английскими колонистами.
Яйца для яичницы были уже взбиты в миске, когда послышался всплеск воды и скрип перил. Минутой позже капитан Хэррис появился на палубе, загорелый, в капельках морской воды.
— Доброе утро, Рэчел. Не думал, что вы уже на ногах, — сказал он вытираясь. — Хотите окунуться или вы голодны?
Почувствовав облегчение от того, что капитан, кажется, забыл о вчерашнем, она весело ответила:
— Доброе утре, капитан. Тибой готовит мне яичницу. У меня от морских путешествий появился волчий аппетит!
Хэррис передал полотенце Тибою. Затем, взяв большую кружку горячего крепкого кофе, который помощник уже налил ему, он опустился в старое плетеное кресло и закурил сигарету.