Стёпочка был лучший колин друг. Они когда-то оба учились здесь, в школе, в первом классе. Они вместе уехали в эвакуацию и вместе жили в Ярославской области. Там они целое лето строили корабли и пускали их плавать в пруд. У них были маленькие корабли — из сосновой коры — и большие, вырезанные из целого полена. Вначале они увлекались парусным флотом. Ветер надувал бумажные паруса и гнал корабли с одного берега пруда на другой. Они приделали к каждому кораблю киль и руль, и корабли стали ходить под углом к ветру, как настоящие. Потом они построили винтовой корабль. Жестяной винт приводился в движение резинкой, туго намотанной на катушку. Этот корабль мог идти своим ходом целых тридцать секунд.
Потом им пришлось расстаться: Коля уехал на Урал, а Стёпочка остался в Ярославской области. Они переписывались. Стёпочка рисовал корабли и морские сражения и присылал свои картинки Коле. Он великолепно знал все типы кораблей и срисовывал их с открыток и плакатов, которые присылал ему отец, служивший в Черноморском флоте. Весной 1942 года отец Стёпочки был убит, и Стёпочка написал об этом Коле. В родной город вернулся он вместе со своей тётей — матери у него не было — уже месяц назад.
Едва Коля успел умыться, как Стёпочка снова появился под окном. Коля махнул ему рукой, и Стёпочка вошёл в комнату. От радости и застенчивости они только кивнули друг другу и остановились возле кушетки, не зная, что сказать и сделать.
Стёпочка почти не изменился. Он был невелик ростом для своих тринадцати лет — гораздо ниже Коли, но шире его. Лицо у него было круглое, словно очерченное циркулем, нос короткий, задранный, волосы торчали ёжиком. В длинных, флотских брюках, неуклюже перешитых из отцовских, он казался ещё меньше. Вообще весь он был такой кругленький и маленький, что никто не звал его Стёпой, а только Стёпочкой. Колина мама погладила его по голове. Он вывернулся из-под её руки и насупился. Он чувствовал себя суровым и серьёзным человеком и не любил, когда с ним обращались, как с ребёнком.
— Хорошо, что ты, наконец, приехал! — сказал он Коле властно. — Ты мне очень нужен для одного дела.
Так же властно разговаривал он с Колей и тогда, когда они вместе пускали на пруду кораблики.
Коля очень хотел узнать, для какого дела нужен он Стёпочке, но понимал, что Стёпочка при маме ничего не скажет, и не спросил.
Горячая варёная картошка уже стояла на столе, и мама разложила её по двум тарелкам: одну — Коле, другую — Стёпочке. Стёпочка сначала упорно отказывался. Но маме удалось уговорить его, и он сел рядом с Колей на корзину и съел очень много, не замечая, как мама подкладывала ему всё новые и новые картофелины.
Он торопился в школу, так как вместе со многими другими мальчиками работал над восстановлением школьного здания. Решено было во что бы то ни стало отремонтировать хоть часть помещения к 1 сентября, чтобы во-время начать занятия.
— Ты будешь работать в моей бригаде, — сказал он Коле уверенным голосом начальника, который привык, что с ним не спорят. — У нас самая интересная работа: мы красим крышу. Мы выше всех. Я уже говорил Витмаку, что ты будешь работать со мной, когда приедешь, и он согласился. Витмак слышал о тебе и очень тебя ждёт.
— Какой Витмак?
— Виталий Макарыч, наш новый завуч. Он распоряжается всем ремонтом.
Поев, они отправились в школу. Утро было солнечное, ясное, и залитый сиянием разрушенный город не казался таким мрачным и безрадостным, как вчера. Осколки стёкол, валявшиеся повсюду, блестели ослепительно; дымы, вырывавшиеся из-под земли, нежно голубели; в провалах и арках разрушенных каменных стен синело небо, и даже заросли бузины казались нарядными, пышными. На телеграфных столбах висели новые дошечки, на которых было написано, где выдаются стройматериалы. В прозрачном воздухе звонко стучали молотки, визжали пилы. Город был живучий, он существовал, он строился, чтобы опять подняться над рекой похорошевшим и помолодевшим.
Стёпочка быстро шагал впереди и вёл Колю каким-то особенным, сокращённым путём — через дворы, через заросли, через пробоины в стенах. Теперь все здесь так ходили — не по улицам, а по тропкам, которые пролегли там, где прежде пройти было нельзя. Коля оглядывался, стараясь запомнить дорогу.
— Для какого дела я тебе нужен? — спросил он. — Ты давеча при маме не хотел сказать…
Стёпочка остановился, обернулся и снизу вверх посмотрел на Колю долгим, внимательным взглядом, словно оценивая его.
— Это ты ещё узнаешь, — сказал он. — Это долгий разговор.