Я решила взять трехминутную паузу, перед тем как приступить к заключительной части нашего выступления, так как чувствовала слабость в теле, а со лба буквально лился струями пот. Я прошла за кулисы и попросила платок или салфетку, чтобы вытереть пот с лица. Из-за волнения в начале выступления я даже не заметила, где стояли мои родители, хотя, наверное, это было к лучшему, так бы я могла заволноваться еще больше. За кулисами мне что-то стало совсем плохо, я потрогала ладонью свой лоб и шею и поняла, что я вся горю от жара. Но нужно было выйти к зрителям и продолжить выступление.
– Еще всего две композиции, – проговорила я про себя, – другого шанса у тебя не будет, сейчас или никогда.
Я вышла из-за кулис и медленно прошла к своему месту рядом с микрофоном. Среди зрителей послышались негромкие аплодисменты. Ролан все так же был за роялем, и я подала ему знак, что можем продолжать. В воздухе повисла тишина, на экране появилось название композиции: «Adagio Re minor», написанная Иоганном Бахом. Заиграло тяжелое медленное вступление фортепиано, я подождала несколько секунд и приложив смычок к струнам, начала играть. Медленные протяжные ноты звучали очень естественно и гармонично на фоне повторяющегося такта клавиш на рояле. Вся зрительская аудитория внимательно слушала мое исполнение и наблюдала за моей игрой. В этот момент я почувствовала музыку всем телом и душой. Композиция длилась всего пять минут, но для меня казалось пролетела вечность. Под конец исполнения я думала, что уже не дотяну: настолько тяжело далась мне эта игра. Я сыграла и сделала небольшой поклон в сторону зрителей с улыбкой на лице, в ответ я вновь услышала аплодисменты. Я посмотрела на Ролана, он выглядела спокойно и даже улыбнулся мне и еле заметным движением показал поднял большой палец вверх. Затем я подвинулась к микрофону и сказала, что сейчас будет финальная композиция. Я перевернула листы на пюпитре и не обнаружила нот от «Серенады», которую мы собирались сейчас исполнить. В этот момент Ролан начал играть медленное четырехтактовое вступление в темпе анданте. Его ноты для меня были бесполезны, так как я помнила, что его копии были только для фортепиано. Я начала быстро соображать и припоминать всю композицию ориентируясь на игру своего приятеля на рояле. Оставалось только играть по памяти. Я сделала вид, что все в порядке и что все идет по плану, когда подошла моя часть игры я заиграла. Я играла, словно, находилась не на сцене под открытым небом в центре города, а в большом концертном зале лучшего симфонического оркестра страны. Точное фортепианное сопровождение Ролана и структура самой композиции позволяли мне ориентироваться на слух и таким образом вовремя включаться в мелодию. Музыка лилась плавно и одновременно с все возрастающем темпом, затем снова сменялась на тихие отступления, чтобы потом прозвучать с еще большим усилием. Драматичность сменялась отчаянными порывами любви и надежды. И эта серенада была посвящена не для одной конкретной девушки, эта была серенада для всей Барселоны.
Конец