- Почему не посмею? Очень даже посмею. Давай я тебе сейчас кое-что объясню о человеческих отродьях — ты, видимо, пока не знаешь, что от нас можно ожидать. И поэтому делаешь ошибочные выводы о наших методах. Вот если бы ты был несовершеннолетним, тогда да, не посмела бы. У нас не принято во взрослые игры вмешивать детей. Но у тебя — работа убийцы, значит, по вашим законам ты — совершеннолетий.
И дипломатической неприкосновенности у тебя нет — так как в нашей стране нет эльфийского посольства. Войну эльфы нам не объявляли, значит на военнопленного ты тоже не тянешь. Для того, чтобы быть преступником — у тебя нет паспорта, значит и до статуса преступника ты не дотягиваешь. В нашем юридическом пространстве тебя просто нет.
Если Александра завтра обвинят, что он пытал эльфа, то за это посадят обвиняющего. Причём надолго. И будут лечить. Я даже могу рецепт выписать (тут я покривила душой, я — хирург, а не психиатр). Но, похоже, юный эльф проникся, оказавшись под впечатлением обещанных мною ситуаций, так как метнул отчаянный взгляд на Эла.
Взгляд, полный мольбы о помощи. А не гордого презрения, как несколько минут тому назад. Ага, поначалу — "предатель"… А как злобные человеки решили замучить несчастное юное эльфийское создание, так сразу "Эл, помоги"?
Глава 22
Эл, похоже, совершенно забыл, что это юное создание было поймано именно тогда, когда попыталось пристрелить его самого. Зов крови оказался сильнее — эльф шагнул вперёд, намереваясь освободить незадачливого родича. И освободил бы, без сомнения… Но у него на пути попался Александр. Сашка очень профессионально скрутил моего кимусаби. Всё же Эл был домашним мальчиком. Зато у Александра, похоже, появилось новое хобби — ловить эльфов. — Саш, ты поосторожнее. Эл был ранен. Я тебя очень понимаю, но это же его кузен. Подумай, если бы тебе приказали что-то подобное в отношении меня? А потом бы тебя поймали… Думаешь, я бы не попыталась тебя освободить? Отпусти его, пожалуйста.
Александр нахмурился, но выпустил Эла из захвата.
— Твой кимусаби — слабое звено в моём плане. В конце концов это не на меня идёт эльфийская охота, а на него. Причем охотятся на него члены его собственной семьи. Насколько у эльфов это в порядке вещей, я не знаю, но мне, честно говоря, не по себе. Так что забирай своего Эла в спальню, и постарайся вытрясти из него всё о его кузене. И, кстати. Я бы в такой ситуации, как кузен твоего кимусаби, не оказался. Шеф знает, что я буду делать, а что нет. И в случае, описанном тобою, как гипотетический, шеф не стал бы дожидаться моей мести. Я решила, что развивать эту тему не буду, схватила Эла за руку и увела от греха подальше. Вдруг он воспылает родственными чувствами и попытается защитить своего убийцу, напав на Сашку? В том, что Сашка его скрутит у меня не было не малейших сомнений. А Элу и так только-только стало лучше после ранения. В спальню мы возвращались, взявшись за руки. Эл был сердит — и потому, что его мнение, похоже, никто из людей принимать во внимание не собирался, и потому, что Сашка его скрутил, показав собственное превосходство, и потому, что мои кузены были на моей стороне, а его кузен был готов ради не очень ясных целей просто убить кимусаби.
— Эл, не сердись на Александра, он пытается сохранить тебе жизнь. Он и так из всех нападавших сумел поймать лишь одного эльфа. Остальные ушли. А было их немало. То есть, больше десяти, это точно. Так что постарайся вспомнить всё, что ты знаешь о ваших подковёрных интригах. Через пятнадцать минут я поняла три вещи. Эл попытался освободить своего кузена не потому, что внезапно воспылал родственными чувствами к своему незадачливому кузену. А потому, что эльфёнок, пойманный Александром, ему угрожал. У эльфов, оказывается, был тайный язык, и эльфёнок (по совместительству несостоявшийся убийца) пообещал кое-что сделать, если Эл немедленно не отпустит его. Что именно сказал ему эльфёнок, Эл говорить отказался наотрез. Но догадаться об этом было не сложно. Кимусаби был не просто домашним мальчиком, он был изолирован почти с рождения, поэтому расспрашивать его о порядках, принятых в эльфийском обществе было бесполезно. Эл рос с мамой и несколькими помощниками мамы. Они оказались не помощниками, а тюремщиками, и однажды просто пришли и увели его. Мама осталась в заложниках, чтобы он не попытался сбежать. И сейчас, понимая, что единственному человеку, который был ему дорог, грозит опасность, просто потому, что он сумел скрыться, он места себе не находил от мысли о том, что его, Эла, побег может навредить ей.
— Ладно, не хочешь, не говори. Только ведь не только у твоих родных есть заложник. У нас он тоже есть. Если твой отец и его родня, захочет вернуть это юное эльфийское создание, твоего кузена, домой живым, он обменяет его на твою маму.