Пришлось делать игольчатую декомпрессию (введение иглы большого диаметра 14 или 16 калибра во второй межреберный промежуток на уровне среднеключичной линии). Пункционную торакостомию пришлось делать вместо зондовой, так как последнюю я провести в самолете без привлечения внимания я не могла. Хорошо, хоть полсамолета в масках, я на их фоне не выделяюсь.
И лишь после проведенной декомпрессии я перевязала парня. Накладывать окклюзионную (то есть герметическую) повязку на почти зарубцевавшуюся рану было… странно.
А все почему? А потому, что обработка его раны привела меня в тупик. То есть, я многое повидала на своем веку, но такое видела в первый раз в своей жизни. Пока я промыла рану, её края постепенно начали стягиваться, образуя не очень ровный шрам. Регенерация как феномен и философское понятие мне знакомы. Я даже знаю, что некоторые живые организмы вполне способны к регенерации. Ящерицы, например. Но Эл ящерицой не был. И даже ящерицы мгновенно не регенерируют. Так откуда такая регенерация? Огнестрельное ранение само по себе за полчаса не затянется.
Может, Эл был прав? И моя паника была преждевременна? Что тут вообще происходит? Как само по себе может затянуться повреждение после огнестрельного ранения?
На всякий случай я надела на Эла свою рубашку, которую я если честно использую для сна по причине ее необъятного размера, хорошо, что она была совершенно чистая. Просто чтобы не заставлять парня натягивать через голову футболку. Рубашка и Элу была велика… но зато прекрасно скрывала повязку.
Я напомнила себе, что в вампиров я не верю, поэтому регенерации парня может быть логическое объяснение.
— Ага, логическое, — мои мысли свернули в область научной фантастики…
— Логическое… Типа незаконных биологических экспериментов по улучшению породы человека, и этот тип сбежал из лаборатории… Очень логично, под стать тому, что я спасла лорда Дракулу… Но будь он лабораторной подопытной морской свинкой, тогда бы его перевозили спецтранспортом, и не с двумя сопровождающими.
— Ой, во что же я всё таки вляпалась на этот раз, — устало подумала я, — И не будет ли нас в Крыму ждать делегация из эльфийских и человеческих спецслужб? Но я решила, что решать проблемы надо по мере их поступления.
А ведь парень был в чём то прав, когда считал, что я беспокоюсь из-за кровопотери напрасно. Но я всё же решила, что с повязкой будет надёжнее. На спине у этого берсеркера раны не оказалось, шрама тоже не было, как на груди, а значит, ранение было не сквозным. Интересно, его сопровождающие соизволили извлечь пулю? Почему-то мне казалось, что им это и в голову не пришло. Ну, проверить то просто… Пальпировать место ранения оказалось не самой лучшей идеей — берсеркером парень всё же не был. Я легко вижу, когда пациенту больно, иногда попадаются идиоты, которые считают, что сказать врачу или медсестричке, что тебе больно — это потеря лица. Вот и приходится замечать реакцию тела, её скрыть сложнее. Эл понял, что я его вычислила. Сжал зубы и отвернулся. Гордый…
Его рубашку и футболку я скомкала и кинула на пол. Пока я промывала и перевязывала эльфу рану, прошло совсем немного времени. Только трап от самолёта убрали, провели ликбез по безопасности полета и… Всё, летим.
Так как я все это время возилась с перевязкой, то на трёп стюардессы я не обращала внимания, а сейчас уже поздно было что-то требовать, тем более, вдруг Эл прав, и через его личину вижу только я? А мне что прикажете делать? По инструкции, я должна за шкирку притащить парня в ближайшую больницу по прилёту в Крым.
А тут еще мой рационализм дал о себе знать… как всегда в критической ситуации. Так как одна мысль не давала мне покоя: что будет с парнем, если кто-то из медицинского персонала в той больнице, куда я его приволоку, обратит внимание на ненормально быструю регенерацию Эла? А то, что на это непременно обратят внимание у меня не было никаких сомнений. И не этот ли феномен — ненормально быстрая регенерация — и является причиной нежелания Эла «светиться» в медицинских учреждениях?
Ну и если честно, я его не поволоку в больницу и по другой причине: мне кажется, что как только мы прилетим, он рванет от меня куда подальше.
А я не имею права его задерживать, я для него не мама, не сестра и не жена. Вообще никто. Попутчица. Вот что я обязана сделать, это рассказать ему о проблеме с которой он столкнется, если собирается прятаться, вне зависимости от своих "стражей" или от спецслужб, и возможных решениях этой проблемы. И возможном летальном исходе в случае если не извлечь пулю. Как же я не люблю такие разговоры! Как бы этого берсеркера поаккуратнее поставить в известность, что пуля, которую он словил, осталась в нём, и выхода из создавшейся ситуации два — или извлечь инородное тело или через некоторое время вполне реальна смерть от внутреннего кровотечения. Не люблю пугать пациентов. Этим мой шеф обычно занимается. Но терять их ещё больше не люблю. А ведь я, кроме имени, ничего о нём не знаю.