— Дома я закажу билет на самолет до Бангора, ладно? — сказала Лорелей.
Ее мама фыркнула.
— Что? — спросила Лорелей.
— Это так необходимо? Мы можем продолжить здесь. Тебе не нужно возвращаться и быть одной.
Лорелей холодно посмотрела на маму. Она не хотела повторение летней ссоры, после которой они молчали месяцами.
— Ты думала, я не вернусь в колледж?
— У нас не было шанса обсудить это, но тебе лучше пока остаться дома. Я думала, что ты переведешься в местный колледж в следующем семестре.
— Нет, мам. Я вернусь в Калаис. У них хорошая программа, и там друзья…
— Заведешь новых друзей. Ты была там всего несколько месяцев, Лорелей. Тут много хороших заведений.
— Ты собиралась узнать мое мнение об этом? Я не хочу переезжать домой. Мне там нравится, и я хочу вернуться и доучиться.
— Ты можешь учиться и тут. Я бы хотела, чтобы ты была ближе к дому.
— Я знаю, но я должна вернуться… Мне это нужно. Этого хотел бы папа.
— Мы поговорим об этом позже. Не сейчас. Не сегодня, — Кассандра сжала губы, ее тон был решительным.
— Я знаю, что ты не хочешь говорить об этом сейчас, но ты не станешь говорить об этом и завтра, и в другой день. Ты знаешь, что он хотел бы, чтобы я вернулась. Он думал, что у меня есть что-то особенное. Он хотел, чтобы я использовала свой дар.
— Не надо этой ерунды. Дело не в твоем отце, хватит им прикрываться. Дело в твоем упрямстве, и я не буду больше с этим бороться. Ты остаешься дома.
— Серьезно? Может, ты не поняла, что я уже взрослая, мам, и мне не нужно твое разрешение. Я вернусь в Калаис. Мне оставили наследство, и я должна решить, как его использовать.
— Твой отец трудился, чтобы ты была обеспечена на случай, если с ним что-то случится. Это не дает тебе права глупо тратить деньги. Нужно подумать о будущем. Я рада, что тебе нравится петь, милая, но мы знаем, что этим на жизнь не заработать. Лучше бы ты…
— Тебе так хочется рушить мои мечты?
— Ты издеваешься! Я не рушу твои мечты. Ты хоть раз думала, что я не хочу, чтобы ты уезжала? Что и мне тяжело? Может, стоит перестать вести себя как эгоистка и подумать о семье? У меня осталась только ты, и я не смирюсь с тем, что ты снова уедешь.
— Ты когда-нибудь чувствовала, что должна что-то сделать? Что тебе суждено это сделать?
— Да, но это не важно…
— Важно! Очень важно! Я знаю это, мама. Можешь не верить, но я хорошо пою, ясно? Я получила шанс, и я не брошу его из-за смерти папы. Я хотела лишь этого…
— Почему Мейн? Почему ты не хочешь остаться в Колорадо?
— Почему не Мейн? Там… правильно. Мне нравится там. Нравится колледж, город, и я многому научилась. Там Бри и Челси, и они веселые…
— Мы не будем платить только за твое веселье, Лорелей. Ты можешь научиться всему и тут. Можешь параллельно заниматься и вокалом, если надо, но я не вижу повода влезать в долги из-за образования, которое потом не выйдет использовать!
— Мне все равно! Плевать, сколько это стоит! Мне там нравится, и я вернусь. И профессор Камден думает, что у меня есть шанс выиграть стипендию Эльмсбрука в следующем году…
Ее мать завизжала, ударила по тормозам и съехала к обочине.
— Нет! Это не обсуждается. Разговор окончен, Лорелей Энн. Закончен! Я не хочу ни слова больше слышать.
Кассандра поехала снова, ее костяшки побелели на руле, она смотрела на дорогу. Лицо Лорелей пылало от гнева, она вжалась в сидение, а потом нашарила наушники на полу. Ее мама не понимала, зачем ей нужно было вернуться в Мейн. Лорелей сама не все понимала, но знала, что там было ее место, искала его, как реки искали море.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Лорелей спустилась вниз немного позже шести утра, Гизмо плелся за ней. Ее волосы были еще мокрыми, она убрала их в тугой хвост. Тонкий ободок сдерживал кудри, с которыми она вечно боролась. Она выпустила собаку на улицу, прошла на кухню где мама оставила записку на кусочке желтой бумаги.
«Лорелей,
Я на пробежке. Скоро вернусь. Разгрузи посудомойку и покорми Гизмо. И поешь сама.
Скоро увидимся, мама».
Кассандра Кларк следовала четкому графику. Каждое утро она начинала с часового бега, если не было снега, тогда она занималась пилатесом. Ее упражнения заканчивались протеиновым коктейлем и просмотром газеты, а потом душем, и она начинала день. Лорелей сверилась с часами на стене. Ее мама вернется через полчаса, но ей все еще было не по себе. Она не знала, была ее тревога от страха или из-за вины.