Лорелей прошла к краю причала и посмотрела на пляж внизу. Она узнала серебряные волосы тети. Хелен была в длинном белом хлопковом платье, стояла в холодной воде до бедер. Юбка ее платья развевалась вокруг нее на поверхности моря, покачиваясь на волнах. Ее ладони задевали воду, ласкали океан. И Лорелей слышала ее за шумом волн.
Я — бедный блуждающий странник.
Бреду по миру тоски.
Ни горя, ни опасности
В мире, куда я иду.
Я встречусь с отцом там,
И места хватит нам всем,
Я не вернусь к Джордану,
Я не вернусь домой.
Голос Хелен был манящим и зловеще волшебным. Ее песня звучала мягко и медленно, ее разносил ветер, строку за строкой, печально, Хелен плакала с океаном. Лорелей заворожило зрелище, но она не понимала, почему тетя стоит в ледяной воде.
— Она порой так делает, — Лорелей обернулась и увидела Каллиопу на причале за ней.
— Но снаружи холодно, — сказала Лорелей, — вода ледяная.
— Это для нее не важно, — ответила Каллиопа. — Думаю, ей нравится уединение.
— И она… поет, — отметила Лорелей.
— Да, — сказала Каллиопа, — это ее обычай. Все по-своему поют свои печали. Хелен делает так. Она жила тут так долго, что море ей как старый друг. Она поет и очищает так разум.
Лорелей стояла, смотрела на тетю, слушала ее печальную песнь и сочувствовала ей. Горе Хелен окутало ее как плащ, тяжелый, как и печаль из-за ее недавней потери. Боль Лорелей из-за отца поднялась в ней, но часть нее была не такой одинокой. Она вдруг поняла, что не она одна в мире носила такое бремя на сердце. Странное чувство в ней тоже хотело поплакать с морем, выпустить боль, страх, пустоту. Лорелей слушала, песня Хелен утихла, и она повернулась и пошла к берегу.
— Идем. Пора внутрь, — Каллиопа увела Лорелей в дом.
Дейдре на кухне резала фрукты и бросала в блендер.
— Хотите смузи? — спросила она.
— Нет, спасибо, — ответила Каллиопа. — Я уже ухожу. Ты собрала изменения за последний месяц?
— Да, — сказала Дейдре, — они отмечены и на твоем столе.
Каллиопа взяла Блэкберри со стола и посмотрела на него.
— Конференция все еще этим утром?
— Да, в полдесятого.
— Спасибо. Развлекитесь сегодня. Увидимся ночью.
Каллиопа схватила сумочку и надела пальто. Она пошла к дверному проему кухни, но чуть не столкнулась с юношей, шагающим к ней.
— Простите, мисс Делуа. Вы в порядке?
— Да, в порядке. Я тебя не заметила, — ответила Каллиопа.
— Я просто пришел с посланием Хелен, но вернусь в офис через пару минут.
— Ты мог бы просто позвонить.
— Знаю, но я уже вышел, так что решил заскочить.
— Ладно. Ты сможешь сегодня напомнить должникам? Им пора бы уже заплатить.
— Конечно.
— Отлично. Скоро увидимся, — сказала она и повернулась уходить.
Он прошел и уселся на стойку рядом с Дейдре, включившей блендер.
— Эсон, прошу, — Дейдре толкнула его ногу.
— Даже без утреннего поцелуя?
— Ты перестанешь? Серьезно.
Дейдре повернулась и пошла к рукомойнику. Эсон спрыгнул и притянул ее к себе. Она ткнула его локтем в ребра. С силой.
— За что это было? — он согнулся, держась за бок.
— Ты не знаешь, когда прекратить. Ты вывел меня из себя! — Дейдре смотрела на него свысока.
— Прости! Я шутил, — он потирал бок, кривясь. Эсон посмотрел на Лорелей, сидящую на барном стуле за островом в центре кухни. — Кто у нас тут?
— О, это Лорелей. Она приехала вчера. Дочь Кассандры. Лорелей, это Эсон Хантер, вечный подросток. С ним придется смириться, потому что он постоянно рядом.
— Эй, — он улыбнулся ей, — добро пожаловать в Чатем.
Эсон был в простой белой футболке и синих джинсах. Его темно-золотые волосы падали на синие глаза, подбородок покрывала щетина. Лорелей подозревала, что он был на пару лет старше нее, но выглядел старше. Его мозолистые ладони схватили яблоко со стола и стали игриво подбрасывать его и ловить.
— Приятно познакомиться, — Лорелей покраснела.