— Ты не поймешь.
Он посмотрел на нее, прижал ладонь к ее шее.
— Попробуй.
Что-то в его глазах заставило ее захотеть рассказать ему правду. Она посмотрела на свои руки и сказала:
— Не знаю. Меня будто звало туда.
— Черт, — буркнул он. Эсон встал. — Хелена говорила, что в океане есть силы, помимо Идис?
Она посмотрела на него с интересом.
— Откуда ты знаешь об Идис?
— Я вестник, — просто ответил он.
— Вестник чего? — спросил он.
— Просто вестник.
— Я не понимаю…
— Слушай, Лорелей. Я знаю, кто ты. Не нужно притворяться со мной.
— Что именно знаешь?
— Что ты сирена. Хелен рассказала раньше, чем ты приехала сюда.
Лорелей была в шоке. Она не понимала, почему Хелен рассказала Эсону, что они — сирены.
— Так ты знаешь, что мы… что мы делаем?
Он ухмыльнулся.
— Да, я даже помогаю.
— Как это?
— У всех групп сирен есть вестник. Вестник в ответе за защиту их собрания, за защиту их от внешних сил. Они дают сиренам указания насчет зова. Я — вестник Делуа.
— Что за указания? — спросила она.
— У нас есть предчувствия, — сказал он, — мы видим, где и когда произойдут крушения кораблей и смерти в море, сколько людей умрет. Я говорю им, что ожидать, чтобы они были готовы и знали, что делать.
— Но что было со мной сегодня? Я услышала Песнь…
— О чем ты? Ничего не случилось. Я увидел, как ты спрыгнула за борт, как дура. Если бы это был зов, я бы это увидел.
— Как ты можешь говорить, что ничего не случилось? Я что-то услышала, увидела туман. Мне было плохо, становилось все громче. Потому я прыгнула. Ты не видел этого?
Эсон встал и навис над ней.
— Лорелей, расскажи, что ты видела.
— Ты ушел, и я стояла на палубе и смотрела на воду. Все казалось нормальным, но небо стало меняться. Потемнело, и этот звук — как скрежет металла — был все громче, ранил голову. И море сияло зеленым. Такое было лишь раз, и я подумала, что это Идис. Этот шум… я не могла остановиться, он хотел меня там.
Эсон задумался.
— Слушай, Лорелей, не все в море хорошее. Как я и сказал, там не только Идис. В море есть и то, что попытается тебя уничтожить — темные вещи. И это было что-то еще. Точно не Идис.
— Но было похоже на прошлый раз. Я боялась, потому что была одна, но и боялась, что будет, если я не пойду.
— Я не знаю, что это было. Это могло быть многое.
— Как мне понять разницу? — спросила она.
— Если будет зов, я увижу его наперед. Ты будешь знать, потому что я скажу тебе, чего ждать. И одна ты пока никуда не пойдешь. Ты не готова, и я не могу потерять одну из своих сирен. А теперь отдыхай, я доставлю нас домой.
— Хорошо, — сказала Лорелей. Она опустила голову на подушку, и Эсон укутал ее в еще одно одеяло. Он оставил ее и ушел на палубу. Мотор завелся, и они поплыли к материку.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
— Стало лучше? — спросила Дейдре, опуская чашку и маленький чайник на столик у кровати Лорелей.
— Я в порядке. Все отлично. Я уже могу спуститься? — взмолилась Лорелей.
— Нет. Врач говорит, тебе нужно еще немного отдохнуть. Нельзя получить гипотермию, а потом делать вид, что ничего не было.
Лорелей села на кровати и налила себе чаю. Она еще ощущала себя слабой, но устала от круглосуточной опеки над ней после случая у острова Мономой. Она сказала врачу, что поскользнулась и упала за борт, не желая, чтобы он думал, что она прыгнула намеренно. Дома у Делуа Лорелей рассказала остальным о произошедшем, и Хелен два дня пыталась понять, что Лорелей испытала.
— Есть новости? — спросила Лорелей.
— Хелен общалась с утра с Вероникой Мерчансонс. Сирены Монреаля не видели ничего необычного. И ничего необычного в Вирджинии или на Южном побережье. Но у Вероники есть теория.
— Продолжай…
— Она думает, это могла быть банши.
— Банши?
— Это лишь теория, но она вспомнила историю, которую ей рассказывала бабушка, и она похожа на то, что случилось с тобой.
— Погоди. Что вообще такое банши?
— Сирены-одиночки.
— Что?
— Порой сирены отворачиваются от семьи. Или она злится и уходит, или просто решает дальше идти самостоятельно. Многие из них — безумные старушки, они живут одиноко и почти не вредят, но периодически одна из них злится так, что они пытаются испытать судьбу. Банши живут вне царства Идис, но при них остаются их силы. Такое бывает редко, но они могут терроризировать города, могут быть жестокими. Банши… уже не выполняют работу судьбы, но они отделены от Песни и сходят с ума. Агрессивная банши верит, что выполняет работу судьбы, когда убивает людей, потому что она оторвана от реальности.
— Что может заставить сирену оставить свою семью?
— Обычно это ссоры с матриархом их собрания. Слово старшего члена семьи решающее, и некоторым сиренам сложно жить под властью других. Все мы знаем, что однажды каждая будет во главе, и всю жизнь мы учимся для этого дня, чтобы, когда мы возглавим семью, мы принимали мудрые решения и могли учить новых сестер. Как по мне, это звучит ужасно. Слишком много давления.
— И простого несогласия хватит, чтобы сирена отвернулась от всей жизни? — спросила Лорелей.
— Ты удивишься, но некоторые из нас довольно вспыльчивые.
— И Вероника думает, что то была банши?
— Возможно, но в ее теории есть проблема, — сказала Дейдре. — В этой части мира нет известных банши. Больше двадцати лет банши не покидали семьи, та, что сделала так до этого, умерла восемь лет назад. Если это была банши, мы не знаем, кто она, или зачем она тут. И как нашла тебя вчера.
— И что нам делать с этим?
— Вариантов мало. Хелен ждет, увидят ли что-то вестники. До этого мы ждем.
— Это так раздражает. А если она нападет на кого-то еще? Она ведь может напасть на кого-нибудь из города, да?
— Может. Но мы даже не знаем, произошло ли это с тобой. Это могло быть что-то другое. Мы пока что не знаем.
— Я могла поклясться, что это была Песнь, Дейдре. Ощущения и притяжение к воде. Притяжение было сильным. Я пыталась бороться, но становилось хуже. Я такая глупая.
— Ты не глупая, просто юная. И тебе еще нужно многому учиться. Вчера на тебя напало что-то злое, а зло склонно подражать добру. Я бы сделала так же, если бы была там.
— Звук был другим. Низким, почти угрожающим, — сказала Лорелей. — Он пронзал меня. Я думала, что становится хуже, потому что я не слушалась. Потому я прыгнула в воду.
— Ты хотя бы в безопасности сейчас. И, раз ты в порядке, мы будем больше времени уделять твоему обучению. Мы думаем, ты скоро сможешь выполнять работу.