Молчать дальше было опасно. Угроза витала в воздухе. Игорь легко заводился и медленно остывал. Новый скандал мог помешать осуществлению того, что она задумала.
Сегодня или никогда. В крайнем случае, завтра – или никогда. Но это конец перечислениям. Потому что послезавтра от фразы останется вторая половина. Мрачная до неприличия: никогда.
- Мне ничего не нужно, - Серафима разлепила непослушные губы. – У меня всё есть. Спасибо тебе.
- А мне нужно, а мне нужно, - вкрадчиво заговорил он, - мне нужно, чтобы моя жена вела себя соответствующим образом. Раз в год выходим в люди, - он вскинул руки, и Серафима невольно отшатнулась, - а ты ведешь себя как проститутка! Мне нужно, чтобы ты дала мне слово, что не будешь вести себя так.
- Хорошо, Игорь, - она вымученно улыбнулась.
Долгие, долгие минуты он не сводил с нее тяжелого взгляда. Наверное, решал про себя нелегкий вопрос. Нет, совсем не касающийся выяснения степени искренности ее слов. Он решал для себя другой вопрос: достаточно ли остро он дал ей почувствовать, кто в доме хозяин, или необходимо продолжение? И если необходимо, то до какой степени?
- Ладно, - тон его голоса смягчился. Слава богу, на него произвела впечатление ее покорность!
Это «слава богу» едва не вылилось во вздох облегчения, но Серафима вовремя сдержалась.
- Я буду в понедельник, - Игорь легко переключился с роли ревнивого мужа на роль любвеобильного мужчины. – Не скучай, милая, - он нагнулся и поцеловал ее в щеку, - веди себя хорошо.
Игорь оставил, наконец, в покое ее плечи и направился в прихожую. Серафима, как примерная жена пошла следом, старательно отводя взгляд от вожделенного тайника. Да что там «отводя взгляд»! Собирая все силы для того, чтобы даже не думать об этом! Проницательность Игоря не раз ставила ее в тупик. С него станется по единственному неосторожному взгляду, по не озвученной мысли догадаться о том, что составляло для нее сейчас смысл жизни!
Придирчиво рассматривая себя в зеркале, Игорь провел рукой по коротко стриженым волосам.
- На улице дождя нет? – как ни в чем не бывало поинтересовался он. – Что такое, май месяц на дворе, а солнечных дней по пальцам пересчитать. В прошлом году, помнится…
Серафиме вдруг стало страшно. Минута проходила за минутой, а он всё стоял перед зеркалом - высокий тридцатилетний мужчина. Выше ее на голову, и старше на десять лет. Всё стоял и смотрел на себя в зеркало. И не было видно самолюбованию ни конца, ни края. Серафиму охватила паника: а что, если он не уйдет? Сейчас развернется и скажет: «Прости, любимая, я пошутил. Какая к черту командировка? Что там у нас сегодня по телевизору? Или порнушку поставим?»
Нервное беспокойство прокатилось от кончиков пальцев по телу, пульсом забилось в висках. Казалось, еще секунда, и Серафима не выдержит, сорвется на крик, закатит истерику. Помочь – не поможет, а вот помешать – помешает. К тому же, в последнее время…
Да полно, какое последнее время? Подобных выходок Серафима не позволяла себе после того памятного события, когда в нескончаемый список под названием «То, чего я не прощу ему никогда» добавилось… Нет, возглавило еще одно. Основное. То самое, что и подвигло ее на побег, простить которое не представлялось возможным. Сколько ни живи.
Именно воспоминание и придало сил, необходимых для того, чтобы осуществить задуманное, в котором побег – являлся только частью общего плана.
- Ты невеселая сегодня, - голос Игоря едва не заставил ее вздрогнуть. - О чем задумалась, любимая? Улыбнись. Холодильник у тебя забит. Сиди до понедельника, кушай, смотри телевизор, что еще нужно? Не скучай, милая, - он потянулся к ней, и Серафима обреченно дала себя обнять. – Посмотри мне в глаза, - настойчиво попросил он, и она с готовностью подняла голову, - у меня странное предчувствие. Не могу понять…
И замолчал, встретив ее спокойный взгляд, месяцами репетированный перед зеркалом.
- Ладно, - пробормотал он и замялся, - разберемся. Да, - он оглянулся на ходу, - и перестань разговаривать с родителями таким жалобным тоном. Они мне всё время звонят. Ты поняла меня? – резко бросил он, застыв на пороге, рядом с приоткрытой дверью.
Опять случилось перевоплощение: из роли любвеобильного мужа в психопата, готового сорваться в любой момент.