Серафима промучилась всю ночь, и уснула лишь под утро.
Глава 2
- Да, девушки, - Серафима подняла голову и мечтательно уставилась в потолок, - тридцать лет, это вам не шутка. Юбилей.
- Правильно, - поддержала ее Анна, - я сама недавно четвертый десяток разменяла. Год назад.
- Не хочу слушать, - в подтверждение своих слов Ольга закрыла уши руками, - когда вы так говорите, мне жить не хочется!
- Молчи, девочка, - Серафима тяжело вздохнула. - Говорить будешь, когда доживешь до наших лет.
Лариса фыркнула, едва не разлив бокал с шампанским.
- Да, дорогая моя, - Серафима не разделяла веселья, - тебе еще только двадцать шесть, и у тебя вся жизнь впереди. Помню я в твои годы...
Лариса демонстративно усмехнулась.
- И ничего смешного тут нет, - поддержала подругу Ольга, - посмотрите по сторонам.
Они невольно оглянулись.
- Что вы на самом-то деле, - шикнула Ольга, - я же не в прямом смысле говорю. Кругом молодые, хорошенькие, а мы уже….
Ольга замолчала и откинулась на спинку стула, отчего эффектно выделилась выступающая часть тела. И гордая посадка, и кокетливый поворот головы, - всё, в противовес легкомысленным словам, говорило само за себя. А именно: что она еще очень и очень ничего. И что молодым и хорошеньким нечего и пытаться соревноваться с ней в нелегком искусстве самовыражения.
Народу в клубе прибавилось, хотя видно было не всех. Стойка бара разделяла зал пополам. С одной стороны, со стороны улицы, стену заменяли окна, переходящие в ряд дверей. Летом, когда стояла хорошая погода, ресторан имел продолжение в виде балкона, сплошь заставленного столиками. Сейчас там пустовало, и сквозь стеклянные двери с улицы проникал свет фонарей. На дворе стоял октябрь - в лучшем своем проявлении. Без дождей и с температурой воздуха плюс десять градусов.
Серафима оторвала взгляд от бледного света уличных фонарей. В большом зале на кронштейнах, подвешенных к потолку, крепились маленькие прожекторы с разноцветными стеклами. Игру света отличала причудливость: молодой человек за соседним столом в синих лучах выглядел не лучшим образом. Чего нельзя было сказать о стройной девушке, его визави. Потому, что в блеске красного прожектора, она производила впечатление пышущей здоровьем деревенской матроны. В немом восторге задрав голову к потолку (интересно, какой ей достался цвет?), Серафима с удовлетворением кивнула головой. Солнечный желтый – не худший вариант.
- Не хочу смотреть, - Анна хлопнула ладонью по столу. – Как посмотрю на иных сорокалетних теток, оторопь берет.
- Я покажу тебе иную сорокалетнюю, - сделав акцент на слове «иную», пообещала ей Серафима, - пусть тебя оторопь не берет.
- Девчонки, - Лариса постучала пальцем по пустому бокалу, - хочу еще шампанского, хотя уже, наверное, мне хватит.
- Погоди, Лара, - интимно понизив голос, сказала Серафима, - скоро будет мужской стриптиз. Взбодришься.
- Правда? – оживилась Ольга. – Первый раз буду смотреть на мужской стриптиз. Заводит? А, Сима?
- А я знаю, что ли? У Анюты спроси, она у нас самая умная.
- Да, девочки, - загадочно протянула та, - я у вас самая умная. Это было в далеком, две тысячи третьем году, - тоном ветерана Великой Отечественной начала она. – Был неласковый зимний вечер, моя знакомая заставила меня зайти в ресторан на чашку кофе. С шампанским. Или водкой. Сейчас точно не помню. Знакомая буквально силой втолкнула меня в дорогое ночное заведение. И пока я, тогда еще совсем девчонка, переминалась с ноги на ногу, заплатила за вход и заняла столик. Стесняясь своих стоптанных сапог, я села на стул, дав себе слово не смотреть на сцену…
- Если слово ты сдержала, рассказу конец? – не смогла промолчать Серафима. Но на нее зашикали, и она прикусила язык.
- Вы знаете, девочки, - мечтательно продолжала Анна, - я человек в меру эмоциональный, воспитанный в нелегких условиях студенческой вседозволенности…
- О чем она? – не поняла Лариса. – Переведите.
- Говорит, мужиков у нее в молодости было до дури, - перевела Ольга.
Лариса прыснула, но аккуратно. Не разлив шампанское из бокала. Анна бросила на подруг уничтожающий взгляд.