- Я подожду тебя.
- На кухне найдешь йогурт, булку, масло. Словом, покормись. Банку с молотым кофе я оставил прямо на столе.
- Не беспокойся.
Установилась пауза. Максим разглядывал шкаф и тумбочку, стоявшую возле кровати. Из чего Серафима делала вывод, что уходить ему не хочется. Она отлично понимала его. Уйти от полуобнаженной женщины, да, к тому же, и находящейся у тебя в постели, - на это способен только по-настоящему сильный мужчина!
Девушка достала градусник. Так и есть. Мало того, что температуры не было, у нее еще и упадок сил. Ртутный столбик чуть не доходил до отметки тридцать шесть градусов.
- Как? – Максим по-прежнему стремился проявить заботу. – Температура есть?
Она отрицательно покачала головой.
- Я поехал, - вздохнул он. – Буду в четыре часа. Не скучай.
Максим решительно поднялся, и, кивнув на прощанье головой, вышел из комнаты.
Как только за ним закрылась входная дверь, Серафиму охватило тоскливое чувство. Одна в чужой квартире, в первый день Нового года, почти больная. Не помог даже включенный телевизор и праздничная программа на любимом канале. Необходимы были радикальные меры по улучшению настроения. А какой метод для девушки является самым эффективным?
Войдя в душевую кабинку, Серафима пустила горячую воду на полную мощность. Как только струи воды застучали по спине, она почувствовала себя лучше. Прекрасное ощущение абсолютного покоя, просто не оставило места для иных чувств. Задрав голову, затаив дыхание, Серафима подставила лицо под жесткие струи.
Еще одно открытие внесло разнообразие в успокоительную процедуру: на полочке стоял шампунь. Находка ознаменовалась помойкой многострадальных волос. Избитая истина – если у вас плохое настроение, вымойте голову – сработала безотказно.
Через полчаса, с полотенцем на голове, в пушистом хозяйском халате и новых тапочках из овечьего меха, Серафима сидела на кухне-столовой. Да не просто сидела, а держала в руках чашку ароматного горячего кофе. Настроение не то, чтобы улучшилось - стремительно взлетело, достигнув негаданных высот.
- Ай, да Сима! Ай, да… - пробубнила она вслух и оборвала себя на полуслове. Называть себя по примеру великого поэта «сукина дочь», отчего-то язык не поворачивался.
Когда в четыре часа - пунктуален, джентльмен - открылась входная дверь, и вошел румяный с мороза Максим, его встретила Серафима. Свежая, благоухающая, с чисто вымытой головой и доброжелательной улыбкой.
Максим некоторое время постоял в прихожей, оценивая представшее его взору зрелище. Потом подошел к Серафиме и поцеловал ее в щеку. Она не отстранилась.
- С Новым годом, Серафима, - театрально произнес он. – Я вижу тебе значительно лучше.
- Сразу прогонишь домой или разрешишь побыть до вечера?
- До какого еще вечера? – нахмурился Максим. – До завтрашнего утра. Я собираюсь приготовить праздничный ужин и как следует отметить праздник. А пьяный, я за руль не сажусь. И тебя в такси не отпущу: ты такая красивая и свежевымытая, что я буду беспокоиться за твою судьбу.
- Ладно. Я согласна. На ужин и выпивку. До утра, - она развернулась и пошла в гостиную, бросив уже на ходу, - если ты не имеешь ничего против того, чтобы снова поспать на диване…
Уютно устроившись на выше обозначенном диване - пристанище для одиноких мужчин - со всех сторон обложенная мягкими подушками, она не заметила, как заснула.
Когда Серафима открыла глаза, в комнате было темно. Лишь весело пылал разожженный камин, негромко потрескивали сухие поленья. Повернувшись на другой бок, она со стоном освободила онемевшую руку, на которой пролежала больше часа. Ароматный запах жареного мяса со специями щекотал ноздри, и Серафима поняла, насколько она голодна.
Как будто почувствовав, что она проснулась, на пороге возник Максим. Тоже в халате, наброшенном на голое тело.
- Проснулась? Вот и славно. Все готово. Я приглашаю тебя на праздничный… ужин.
- Не поняла, - она растерянно оглядела его с головы до ног. – Ты почему в халате?
- У нас так принято, - он пожал плечами, - разве ты не заметила? Ты – в халате, я в халате. Ты что-то имеешь против?