«Я ненавижу загородные дома. До чего же я ненавижу загородные дома!»
Как заклинание Серафима повторяла набившую оскомину фразу. Если бы не чашка кофе, приготовленная Максимом, эти заявления, с незначительными изменениями звучали бы вслух. Но ароматный напиток пришелся кстати, чтобы способствовать спокойному течению мыслей.
Спокойному? Она оговорилась: уравновешенному, так будет точнее.
Вдвоем с Максимом они сидели на открытой веранде загородного дома. Максим поставил на улице мангал, и бдительно следил за тем, чтобы дрова прогорали равномерно. Серафима, устроившись в непосредственной близости, с чашкой кофе наблюдала за его действиями. Ибо, как известно, нет ничего приятнее, чем наблюдать за работающим человеком. Делая очередной глоток, она с удовольствием отметила и плотно сжатые губы, и расчетливые движения, полные внутренней сосредоточенности, и то, как уверенно Максим разбивает прогоревшие дрова.
Припекало. Наступала весна, как всегда неожиданно, ни в чем не зная меры. Если уж тепло, то после вчерашнего холода. С солнцем, без ветра, и с новенькой, только проклюнувшейся травой. А завтра… Завтра могли опять наступить холода, особенно неприятные после тепла, к которому истосковавшееся тело успело привыкнуть и за единственный весенний день.
Солнце старалось вовсю, и Серафима подставила лицо нежарким лучам.
Загородный дом оказался именно таким, каким она его себе и представляла. Крепким, каменным, добротным. И, стоящим на отшибе. Правда, без решеток на окнах. А в остальном…
Позавчера, в первую ночь, Серафима почти не спала. Ее пугала и тишина, и темнота, и неожиданные звуки. Она, то просила включить телевизор, то, наоборот, выключить его. Максим, памятуя об истории с котом, позволил Серафиме заглянуть в каждый закуток, чтобы убедиться лично: в доме нет животных. И никогда не было.
На самом деле, обходя вслед за хозяином дом, Серафима ловила себя на мысли, что менее всего ее волнует наличие котов. Ее интересовал другой вопрос: каким образом она позволила затащить себя в ненавистный дом? Не именно этот дом вызывал в ней острый приступ ненависти, а любой дом, представлявший загородную недвижимость. Если бы не предупредительность Максима, который ловил каждое ее слово, что порой становилось неудобно, она сбежала бы еще вчера. Однако сегодня, как она благоразумно рассудила, с ее стороны бегство явилось бы крайне неприличным жестом.
- Девчонки во сколько обещали приехать? – в сотый раз спрашивал Максим.
- Максим, я тебе уже говорила. В три часа.
- Я помню, - он остановился напротив нее, - просто хотел тебя взбодрить. Ты совсем скисла. Может, выпьешь рюмку водки, а то на тебя без жалости смотреть невозможно.
- Хотела бы обострить ситуацию и сказать «не нравится, не смотри», но не буду. Я выше этого.
- Молодец. Мое воспитание.
Она усмехнулась.
- Ты за дровами следи. Девчонки приедут голодные, а у тебя еще конь не валялся.
- Что? – откликнулся он. – Что ты там сказала, на счет поваляться?
- Вечно одно на уме… Я говорю, за огнем следи, - уже громче повторила она.
- А что? – он бросил быстрый взгляд на наручные часы. – Еще полчаса. Может, успеем?
Серафима демонстративно поднялась со скамейки и пошла в дом. С другой целью.
- Воду в бутылке захвати! – вслед ей крикнул Максим. – Пусть стоит на всякий случай.
На кухне, на самом видном месте висела фотография, сделанная совсем недавно. На ней Серафима красовалась в новом колье с изумрудами. Том самом новогоднем подарке.
Девушка улыбнулась, вспомнив как второго января, утром, Максим надел ей на шею колье со словами: «Теперь точно не откажешься! Я уверен. С Новым годом!» Тогда, голая, с колье на шее, она смотрелась волшебно. Лучше, чем на фото.
- Спасибо, милый, - сказала в то утро Серафима, - моя оплата за ночь? Не слишком ли дорого ты меня оценил?
Максим замер и несколько минут разглядывал ее, пока ей не стало стыдно.
- Знал, что скажешь какую-нибудь дерзость, но чтобы так. Ты кого хочешь унизить? – тихо спросил он потом. - Себя или меня?
Сложно было объяснить ему, что злится она, в первую очередь, на себя. Как подсказывала интуиция, их отношения подходили к логическому завершению. Максим получил то, что хотел. Иными словами, ночная охота удалась, дичь сама попалась в сети. А, добившись своего, как обычно поступает опытный охотник?