Если уж кто стремился всей душой встретить мужчину своей мечты, так это Ольга. Как она ухитрялась оставаться одиночкой после тех усилий, что прилагались для поиска единственного и неповторимого, оставалось для Серафимы загадкой. Она склонялась к мысли, что слишком сильное желание на пугливых от природы мужчин действовало противным образом. И так не жаждущие взвалить на свои хрупкие плечи ответственность за семейные отношения, мужчины старательно держались подальше от Ольги, стоило им заметить нездоровый блеск надежды в ее больших глазах.
Замигала цветомузыка, подчинила зал своему ритму. Чередование яркого света воодушевило публику. Раздались аплодисменты. На подиуме, потому что сценой, небольшое возвышение с неизменным пилоном посередине, не назовешь, появился…
Пожалуй, возник в тумане, высокий, атлетически сложенный мулат. На мгновенье застыл в лучах света, предоставляя дамам возможность разделить его восторг, вызванный любовью к собственному телу. Шоколадная кожа эффектно смотрелась именно в розовом освещении. В сочетании темно-коричневого и красного было что-то сюрреалистическое.
Серафима оглянулась на подруг. Вот. На этот раз не пришлось ожидать и конца представления, девушки раскрыли рты сразу. Рассмеявшись про себя, Серафима решила не нарушать эротическую атмосферу непристойной шуткой.
Молодой человек выбрал для себя жизнеутверждающую мелодию. Даже, на взгляд Серафимы, жизнеразрушающую. Сродни небезызвестному «Рамштайну». От такого выбора его тело только выигрывало. Животная, почти необузданная страстность, хищное выражение лица, резкие, правда, не лишенные возбуждающей грации движения…
Адская смесь не годилась для Серафимы. Всего этого с лихвой хватило в той, прошлой жизни. От которой она и сбежала десять лет назад. И за которую сполна рассчиталась с другим представителем такой же звериной чувственности. Будь он еще раз проклят, уже там, на небесах…
Серафима не к месту закашлялась, выпадая из торжественности красочного шоу. Но фраза, где упоминался бывший муж вкупе к небесам, разозлила ее. Какие, к черту, небеса? В аду! И ничего кроме! Пусть он будет трижды проклят в аду! Большая просьба к чертям в геенне огненной лично от Серафимы: переверните, пожалуйста, Игорька, на другой бочок, с этой стороны он уже основательно прожарился!
- Да, - Ольга первой перевела дух.
В густом тумане стриптизер исчез со сцены. Видимо, для того, чтобы за ним не увязались наиболее разгоряченные спиртным дамы. Особенно та полногрудая блондинка, по высказыванью Анны, критического возраста.
- Первый раз пожалела о том, - Лариса подалась вперед, - что у меня нет с собой десяти долларов одной бумажкой.
- А двумя? – заинтересовалась Анна.
- Двумя тоже нет. У меня вообще нет долларов, - поспешно добавила она, заметив, как Анна открыла рот для того, чтобы вслух произвести следующее арифметическое действие. – Так жалко, что у меня нет долларов, и я не могу положить ему в…
- Ларочка, - поморщилась Анна, - не произноси это слово всуе. Можно было сказать: вложить ему доллары, как это сделала дама за соседним столиком.
- Если речь идет о том, чтобы потрогать его тело, - улыбнулась Ольга, - сошли бы и пятьсот рублей.
- Фу, - как от плохого запаха поморщилась Лариса, - такой мужчина может оцениваться только в долларах. Эти квадратики на животе, а грудь… Да, - положив голову на руки, согнутые в локтях, вдруг добавила она, - кто-то же спит с такими. Даже дрожь берет. Как подумаю, что я всю жизнь проживу с мужем, и у меня никогда не будет такого…
- Только харакири, - искренне посоветовала Анна.
- Что? – не расслышала Лариса.
- Я говорю, выход – только харакири, - пояснила та, - ножом в живот и дальше по часовой стрелке. Или против… Ну, это на любителя.
- Образованная девушка, - всплеснула руками Серафима, - а несешь всякую чушь. Харакири – чисто мужской вид спорта. Для женщин это называется сипоку.
- Сикоку? – хихикнула Ольга. – Сикоку, сикоку?
- У одной склероз, у другой глухота, - Серафима покачала головой. – Ты, Оля, до тридцати не доживешь с таким диагнозом. Для глухих повторяю по буквам – с-и-п-о-к-у.