Максим лежал на боку, лицом к стене. Волосы на затылке слиплись от крови. Небольшая лужица затекла ему за воротник, промочив рубашку.
Обессилено сползая вдоль стены, Серафима с трудом осознавала себя там, где находилась. Несколько минут понадобилось на то, чтобы доказать себе, что это не сон и лежащий напротив Максим реален. Еще некоторое время ушло на то, чтобы доползти на четвереньках до неподвижного тела. Схватившись рукой за его плечо, она перевернула его на спину.
Максим застонал и она, вместо того, чтобы обрадоваться, испугалась.
- Господи, что же теперь делать? Что же теперь делать? – несколько раз повторила она, до боли кусая губы, чтобы хоть как-то вернуть себя к действительности.
Отчего-то в памяти всплыли кадры из военных кинофильмов, где, для того, чтобы перевязать раненого приходилось рвать на себе нижнее белье. Нелепо забрав свитер, Серафима с удивлением обнаружила на себе футболку. Бесплодные попытки оторвать от нее кусок привели к тому, что Серафима сняла через голову все, что на ней было одето.
Приложив к ране футболку целиком, Серафима попробовала заглянуть Максиму в лицо. Оно показалось ей чужим, незнакомым, не имеющим лично к ней никакого отношения.
- Максим! - хрипло позвала она, но у него не дрогнули даже веки. Максим тихо дышал, плотно сомкнув губы.
- Максим, - опять позвала она и опять с тем же результатом. – Что же теперь делать? – спросила она, обращаясь больше к неподвижному телу, чем к себе самой.
Блуждая бессмысленным взглядом по двери, за которой находилась прихожая, Серафима поднялась, и на негнущихся ногах подошла ближе. Подергав за ручку, она еще раз убедилась, что ее не открыть.
- Странно, - пробормотала Серафима и опустилась на корточки. Дверь не закрывалась на замок. Видимо, что-то держало ее с той стороны. Это что-то позволяло двери отойти вперед на сантиметр, не больше.
- Эй! – крикнула она. Несмотря ни на что, еще теплилась надежда получить ответ. Но за дверью стояла тишина. – Эй! – крикнула она громче. – Открой!
Тишина. Во всяком случае, те звуки, которые донеслись до девушки, отнести к звукам человеческой речи она не смогла. Послышался неприятный треск. Еще не отдавая себе отсчета в происхождении не поддающегося определению шума, Серафима почувствовала запах.
Потянуло дымом.
Неизвестно через какие щели запах гари проник в маленькую комнату, но, проникнув, стал усиливаться.
Вот оказывается, какой запах оказался у страха. Абсолютного и безраздельного.
До Серафимы, наконец, дошел смысл дьявольского плана. С опозданием, но дошел. Она затаила дыхание. И хорошо, что с опозданием. Иначе она сошла бы с ума задолго до того, как поняла. Хотя, какое это теперь имело значение, когда результат один.
Смерть.
Странно, но даже произнесенное вслух слово, не вызвало парализующего ужаса, как ожидала Серафима. Мысли вдруг потекли странные. Размеренные и четкие.
Она подумала о том, что, наверняка, задохнется раньше, чем сгорит. Так ведь рассказывают те, кто пережил пожар? Значит, не придется горящим факелом в полном сознании метаться в доме, объятом пламенем. Потом Серафима подумала о том, как страшен будет ее обугленный труп, и, скорее всего, хоронить ее будут в закрытом гробу. Какое горе испытает мама. Бедная, бедная.
Последняя мысль особенно расстроила Серафиму. На глазах выступили слезы. Или от запаха, который заметно усилился с тех пор, как она оказалась на полу. Внезапно, как будто из ушей вынули пробки: треск и гудение обрушилось на Серафиму сразу со всех сторон. Из щелей потянуло едким дымом.
Серафима доползла до Максима и, что было сил, затрясла его за плечи.
- Максим! – захрипела она и закашлялась. – Максим!
Но Максим не реагировал. Кашель заставил Серафиму согнуться. Из глаз потекли слезы. Серафима с трудом сдержала приступ тошноты: ее едва не вывернуло наизнанку. Не замечая, что делает, она продолжала трясти Максима за плечи. Тот молчал, и Серафиме вдруг показалось, что он перестал дышать.
И тогда она закричала.
Глава 8
А что еще оставалось делать? Заноза обошла вокруг машины в сотый раз и сорвала злость на неповинном колесе. Больно ударила носок, а легче все равно не стало. Открыв дверцу, Заноза достала мобильный телефон, и некоторое время стояла, разглядывая старенький автомобиль. Конечно, ничего с ним до утра не случится. Во-первых, он стоит вдалеке от проезжей части. Во-вторых, вряд ли кто-нибудь из деревенских жителей рискнет ночью ходить по лесу в поисках оставленных без присмотра автомобилей. Да и наткнувшись на одинокую машину, угнать ее сможет разве что специалист. В-третьих, цена старушке «Мазде» и в базарный день от силы две тысячи баксов. И это еще притом, что пришлось бы уговаривать покупателя, расхваливая свой товар. Хотя, что его хвалить, этот товар. Вся надежда только на то, что попадется отъявленный лох.