«Стою это я у обочины, и думаю только об одном: кой черт меня дернул пойти на поводу у девчонок»…
Отставив чуть в сторону длинную ногу в черных колготках, Анна в очередной раз поморщилась. Если рассматривать эти ноги с другой стороны, противоположной встречному потоку машин, можно без труда определить, какой ракурс являлся выигрышным. Сзади колготки образовывали сетчатое переплетение, сквозь которое волнующе проглядывало тело. Анна никак не могла для себя решить, стоило ли поворачиваться к предполагаемому выигрышу спиной, или для мужчин большее значение имеет ее внешность?
Или им наплевать на лицо и на то, какого цвета у нее волосы (в данном случае – короткие рыжие), а волнуют их лишь «дырявые» колготки?
Непростая дилемма настолько захватила Анну, что она на миг забыла о том, что намерена выиграть любой ценой. Деньги ее не интересуют. По крайней мере, не такие. Анна не любила проигрывать. Она и не сомневалась в успехе. Если выигрышный вариант проскочит мимо Ольги, от нее-то он точно не уйдет! Просто сегодня она докажет себе, кто на свете всех…
И спокойно, с чувством выполненного долга, отправится домой, спать. Одна. Кроме того, неприятно подчеркивать это даже мысленно, но она, как самая старшая из присутствующих здесь дам, не может позволить себе проиграть. Пусть разница с Серафимой только на год, но этот год, что греха таить, открывает четвертый десяток, и от сего прискорбного открытия не спрятаться, не скрыться. Девчонки лишний раз убедятся «ху из ху» в коллективе, а она – получит передышку еще на год.
Анна настолько уверила себя в том, что победа у нее в руках, что не удивилась, когда рядом остановилась красная спортивная машина. Предварительно проигнорировав Ольгу.
Серафима вздохнула с облегчением, услышав скрип тормозов. Ей совсем не улыбалось торчать на обочине. Винные пары от свежего воздуха развеивались, поэтому она кляла себя за то, что согласилась. Из всех ролей, которые, так или иначе, приходилось примерять на себя, ее бесила именно такая роль.
Проститутки – может показаться, что это и есть однозначный ответ? Совсем даже нет. Или, скорее - не совсем нет. Бесило другое. То, что выбирают тебя, а не наоборот. Сколько сил…
Да что там сил! Десять лет жизни потрачено на то, чтобы расставить приоритеты в отношениях с мужчинами! И вдруг. Такое испытание для самолюбия! Серафима метнула полный ненависти взгляд в сторону ни в чем не повинных автомобилей. Едут тут мимо, рассматривают – да ладно их всех, ее! Ведь в каждом из тех монстров, что проносятся мимо, прячется – в своем большинстве – мужчина.
Кто-то проедет и не обратит никакого внимания на девушек, стоящих вдоль дороги.
Кто-то смерит равнодушным взглядом.
А кто-то тоже смерит, но не равнодушным, а оценивающим.
«Постойте, что это у нас? А эта, пожалуй, ничего».
И стоило представить себе то, с каким видом звучит это «ничего», как Серафима мысленно заскрежетала зубами. А кто-то ведь пойдет еще дальше, и лениво процедит «совсем эти … достали».
Пить надо было меньше… или больше. Тогда либо природная скромность не позволила бы втянуть ее в дурно пахнущую авантюру, или наоборот, глубоко безразлично было, что подумают, скажут и даже сделают те, кто проезжает мимо. Но сейчас плюнуть и отойти в сторону – неизбежный скандал, устанешь оправдываться, отвечая на недовольные «дай повеселиться, Сима, не будь такой правильной, не ломай кайф».
Из четырех подруг, услышавших шум останавливающейся машины, большего удовольствия не испытал никто. Едва ли не вприпрыжку, Серафима направилась к подруге, даже не вспоминая о том, что придется расстаться с деньгами. За удовольствие приходится платить, а за сомнительное – втридорога. Всё кончилось – и, слава богу!
Тем большее разочарование она испытала, когда увидела отъезжающую машину и Анну, с воодушевлением размахивающую руками.
- Что случилось? – первой спросила Лариса, невзирая на то, что стояла дальше всех.
- По местам, девочки! – тоном боцмана, отдающего команду «на абордаж!», крикнула Анна. – Не считается!