—Баб Люб, до свидания!
Она смотрит на меня торжествующе. Вот и доказательство, что я самая что ни на есть настоящая Мишкина подруга, кепку его напялила, и сорвалась за пивом. Я рада за нее. Приятно сделать приятное пожилому человеку.
Представляю себя у той злополучной лужи рядом с подъездом, 20 марта 1971 года. Самочувствие конечно отвратительное, но сейчас нельзя обращать на это внимание. Не могу сосредоточиться, к тошноте добавилась и головная боль. Кажется, что я распадаюсь на части, очень больно, но если я не исправлю ситуацию, эта боль будет последней, что я испытаю в своей жизни.
Перемещение получилось, но пока я ничего не вижу. Все размыто. Контуры предметов неясные. Стоять тяжело. И как меня угораздило так попасть! Этот злосчастный 71, почему именно туда меня занесло? Может быть, у Вселенной были на это причины? А теперь я должна исправить все косяки свои и чужие.
Вот знакомый подъезд, быстрой, уверенной походкой к дому подхожу я, та первая, которая приехала на метро.
Мужчина в пальто выходит из подъезда. Сейчас я разглядела его. Он высокий, подтянутый, очень хорош собой. Молодой человек, у которого все прекрасно: любимая жена, маленькая дочь, хорошая работа. Он немного заносчив на вид. Я никогда не замечала за дедушкой такого. Но я его внучка и узнаю его примерно через двадцать лет. Он предупредительно придерживает мне первой дверь, и неуклюже роняет портфель. Моя цель задержать деда. Попытаться поймать время в сачок, те роковые пять минут.
На этот раз я спешу не поднять портфель, а помешать его поднять, толкаю молодую женщину с длинными светлыми волосами, которая, только что хотела нагнуться и помочь мужчине, встреваю между собой предыдущей и дедом. Она, то есть я, оборачивается, пытаясь взглянуть на мое лицо, но я прикладывая все усилия на которые возможна, толкаю себя еще раз. Будет неприятно, но так надо, дорогая.
— О, вы с ума сошли! - я возмущена.
— БИЧи здесь не редкость, женский алкоголизм неизлечим, — это мой дед сказал, — Позвольте я помогу вам? — он достает меня прошлую из лужи. А я настоящая, низко нагнув голову в Мишкиной кепке, прохожу в темноту подъезда.
Прислушиваюсь.
— Не ушиблись?
— Нет, спасибо. Все хорошо, — у меня приятный голос. Такой воркующий и нежный.
— Вы позволите?— дед начинает нервничать, ведь его портфель все еще в луже.
Развернувшись, я первая наконец-то достаю портфель из воды. Как и в первый раз предлагаю помощь,
— Ой, простите, какая неприятность! У меня есть салфетки, я сейчас ототру грязь.
— Спасибо, буду благодарен, — сейчас дед начинает разговаривать предельно сухо, видимо усмотрел мою вину в ситуации с портфелем.
Приоткрыв дверь подъезда, я наблюдаю, как в свете фонаря, другая я тщательно очищает кожу, от воды и грязи.
— Спасибо, спасибо за помощь, — дедушка нетерпеливо выхватывает портфель из моих рук и быстрым шагом уходит по дорожке. А я сторонюсь саму себя, пропуская к лестнице. Я, та, что не в кепке, поднимаюсь в квартиру. Я в кепке выбегаю из подъезда и догоняю деда, облегченно и радостно улыбаясь в темноте. Кажется, получилось. Судя по времени лишние пять минут, спасли ему жизнь и моё будущее.
Под следующим фонарем, дед останавливается, и, открыв портфель, озвучивает свои эмоции крепким словцом. Видимо содержимое намокло. Он начинает пересматривать бумаги, а я нервничать. Положил всё внутрь и двинулся дальше. Ух! Отлегло.
РАФик скорой помощи проезжает мимо. Жизнь расцветает красками, я могу свободно дышать. А 1971 не так уж и плох. Ну и пусть лужи. Зато весна идет полным ходом! И сколько черемухи расцветет здесь, благоухание будет на весь микрорайон. Я помню душистые белые грозди из своего счастливого детства. Я представила ароматные соцветия и заулыбалась. Сейчас провожу деда до метро, вернусь в 2020, и при воспоминании об этом приключении будет теплеть на сердце. Мои родные, любимые, дорогие люди, я рада, что увидела вас молодыми и полными сил!
Навстречу взявшись за руки, идет парочка влюбленных. Останавливается. Женщина кладет мужчине руки на плечи. Какой чувственный и долгий поцелуй!
— Ева! — это голос деда, гневный окрик. Ева — имя моей бабушки.
Пара замираете на месте, а дед ускоряет шаг. Достигнув мужчины, он размахивается, кулак точным ударом попадает в лицо молодому человеку, который только что целовался с моей бабушкой.
— Как ты могла! Я идиот — верил тебе, — удар сильный, спутник бабушки сбит с ног, а дед трясет рукой от боли.
Я слышу всхлипы бабушки.
— Я подам на развод, а Свету заберу. Ты — шлюха!— дед поднимает портфель, который снова уронил, и размашистым шагом идет к метро.