На календаре четырнадцатое августа 1954 года. Яхта Serenity стоит всего в пяти километрах от берега Ниццы, но хорошо разглядеть город отсюда сложно. Он в горячем мареве, и только вечером стряхнет с себя остатки дневного жара. Пахнет рыбой, думаю, утренняя рыбалка Марко удалась, с чего иначе этот запах?
Одеваю шлёпки, они лежат в том же месте, где я их оставила. Марко никогда ничего не меняет со времени моего ухода. Так нам легче верить, что мы не расставались. Я стараюсь отсутствовать меньше, и часто возвращаюсь в момент, идущий сразу за моим перемещением отсюда в мрачное настоящее.
Обувь обжигает ноги, но после сырости питерской квартиры, в которой еще не включили отопление, это восхитительно.
Надо искупаться. Sirinity не большая яхта, я могу прыгнуть даже с кормы, и эти ощущения тела входящего в воду — прекрасны.
Марко не слышит, как я тихо ступая по палубе, оставляя мокрые следы, подкрадываюсь к нему. Вот он, мой мужчина! Обнимаю загорелые плечи. Он оборачивается и целует меня в губы. Темные волосы слегка волнистые и удивительно мягкие на ощупь. Это редкость для мужчины. Запускаю в них руки и заглядываю в глаза любимому. Глаза сероголубые, невероятные, для таких темных и курчавых волос.
— Ну, наконец-то, Виктория! Я очень ждал тебя!
—Ты сам этого хотел… ждать меня. Для тебя мы виделись лишь этим утром, а для меня неизмеримо долго тянутся одинокие дни. Наше время движется с разной скоростью.
— Останься здесь, зачем тебе возвращаться? — он притягивает меня к себе и сажает на колени, как маленькую девочку.
Удивительное чувство защищенности, за один такой момент можно отдать год жизни. Кладу голову к нему на плечо и слышу, как бьются наши сердца. Возможно, про год, я заметила верно. Марко кажется, что мы видимся ежедневно, но моя жизнь движется в 2021. Я отсутствую три дня, неделю, или больше, а ему кажется, я вышла на минутку. Вышла в 2021, но дверь оставила открытой, что бы вернуться.
Разговор возобновляющийся вновь и вновь, о возможности остаться повторяется.
— Это невозможно, я не могу оставить дочь, я не знаю, насколько медленно или наоборот быстро для меня будет идти жизнь, если я останусь с тобой. Сколько время ты меня знаешь?
— Три месяца.
— А для меня прошло три года. Тебе кажется, что мы видимся ежедневно, но на самом деле я неделями отсутствую, тоскую в моём холодном мире, в серой беспросветной действительности, там, где тебя нет. Вся моя жизнь это ожидание встречи с тобой.
— Я слышу твои слова, но понять не могу. Я верю тебе, но моя вера, если добавить немного разума будет выглядеть абсурдом, — Марко заглянул в мои глаза, кажется, он искал в них ответ, ждал, что я буду возражать. Но я совершенно согласна с ним, происходящее было бы абсурдом, если произошло не с нами.
— Марко, если веришь, это всегда немного абсурд. Вера не может требовать доказательств. Это другое.
— Любовь и вера слепы, я знаю догму этого мира. И если бы не их слепота, существовал бы наш мировой порядок вообще? Можешь не отвечать. Мы вместе знаем ответ, и он нас не устроит Пойдем, я покормлю тебя.
— А я бы не отказалась от холодного шампанского.
— Будет и шампанское, хочу делать тебе приятное каждую минуту, когда ты со мной.
Он не ест, смотрит, как ем я. Марко любит меня кормить, а я всегда ем с таким удовольствием, что кажется, язык проглочу. Только представьте себе, человека, который всю жизнь закупается продуктами в дешевых магазинах, кормят, свежепойманной рыбкой, мидиями, или говяжьими стейками . И это продукты из пятьдесят четвертого года. У них абсолютно другой вкус. Но надо сказать, иногда срабатывает привычка к усилителям и другим достоинствам пищи нашего времени.
Мой обед — это рыбка на гриле. Детали обеда мы обсуждали этим утром, неделю назад. Уточняю — неделю назад для меня, этим утром — для моего возлюбленного.