Улыбка слетела с лица. Нужно было дождаться утра и скорее побороть слабость. Болезнь кончилась, пора дальше жить, пора заполнить пустоту внутри души. Нетвёрдой походкой дошла я до окна и раскрыла его. На свежем воздухе стрекотали кузнечики, пели ранние птицы, вдали промычала корова (кто знает, что разбудило её?) и за лесом раздался гудок отходящего поезда. Земля сырая после недавнего дождя, а трава насыщенно-зелёного цвета выглядывает из-под луж. На небе бледнеют звезды и уходит на запад тьма, над белым храмом, что стоит высоко на холме, встаёт красное солнце. Вот и петухи начинают утреннюю перекличку, а бабушка идёт через двор к колодцу за студёной водой. Как хорошо дышать воздухом деревни, вслушиваться в первые звуки утра и знать, что здесь твоё детство и жизнь твоя!
Через несколько минут в комнату зашла бабушка, чтобы проверить мое самочувствие, и какова же была её радость, когда она увидела, что я очнулась. Мой лоб проверили - жар спал, горло не такое красное, и появился аппетит. Сначала я осилила только чашку горячего чая с лимоном. А к вечеру уже кушала варенье из чёрной смородины. Мне всегда после болезни хочется сладкого, да и пища эта не тяжелая для желудка. Правда, ничего после этого я больше не ела.
Ещё через два дня я уговорила бабушку отпустить меня во двор. Дневная жара спала, по небу плыли белые и пушистые облака, всем этим я наслаждалась, примечала всё то, что украшало наш маленький сад. Где-то под кустами бегал Уголек, выдавая своё присутствие; давно я его не видела. Снова, как и несколько недель назад, схватила я его себе на руки и села на скамейку, укрыв ноги детским одеялом.
- Спящая Красавица проснулась! Вот это номер! - раздался прямо над моей головой Данин голос. Он перелез через забор и приземлился на скамейке около меня. Лицо его сияло радостью и удивлением. Данька у нас в классе был, наверное, самым невысоким мальчишкой. Но он нравился всем за свой характер и веселые глаза. Так восхищались им девчонки, что мне становилось не по себе. Мы с ним редко при разговоре говорили все прямо, так, как оно и есть на самом деле. Вместо этого пользовались короткими и острыми фразами.
- К концу лета снова седым будешь? - я взъерошила его светлые волосы.
- Да я уже весь выгорел, дальше некуда. Белый, как твои ромашки... - он окинул взглядом наш двор.
- К слову, о цветах: все красотки королевства ждали от него цветов, а он подарил их больной, - пропела я. Нужно было как-то сбить его дерзкое самодовольство. Хотя данный разговор смущал меня не меньше, чем покрасневшего Даню.
- Тебе понравилось? - все, что смог спросить он. Голос его дрогнул. Я кивнула и выпустила кролика. Намеренно смотрела на то, как он убегает в противоположную от нас сторону. Минуту мы молчали. Я могла бы и больше - горло стало болеть, и каждое слово давалось с трудом.
Наконец, Даня задумчиво проговорил:
- Знаешь, я ведь их приносил не просто так, - я заглянула в его карие глаза, которые от солнца казались тёплыми, желая понять, какой сюрприз от него мне ждать, - то есть, не моя это была идея. Лёша узнал о твоей болезни от Тамары Петровны и, встревожившись о твоём здоровье, вернулся из города. Ты тогда была ещё в горячке, и не видела никого вокруг, но он все равно остался с тобой, сидел рядом и протирал тебе лоб холодной водой. Когда пришло время ему уезжать, он позвал меня и попросил оказать одну услугу: каждое утро приносить тебе букет из полевых цветов, особенно синих. Вот такая история...
Внутри меня что-то дрогнуло. Впервые за все то время, что я знаю Даню Сахарова, он был серьёзным со мной. «Их дружба, - вспомнила я, - напоминает мне героев из рассказа Джека Лондона «Мужская верность». Как же там пели? Грустный мотив звучал в их словах: