Музыкально-концертная жизнь столицы была насыщенной, но несколько однообразной. Петербургские меломаны могли посещать и «Русские симфонические концерты», организованные М. П. Беляевым, и «Оркестровые собрания музыкальных новостей» Придворного оркестра в Певческой капелле, и ежегодные циклы симфонических концертов пианиста и дирижёра Александра Зилоти, и «Общедоступные симфонические концерты» графа А. Д. Шереметева. Продолжались и так называемые «собрания» Императорского Русского музыкального общества (ИРМО), вызывавшие много нареканий из-за их репертуара.
«Программа симфонических концертов — непрерывная рутина, — высказывал свою точку зрения анонимный «действительный член Музыкального общества» на страницах журнала «Мир Искусства». — …Отсутствуют Бах, Гендель, не играют нам Люлли, Рамо, Берлиоза, Вагнера <…> Дирекция прямо заявляет, что она не допустит вредного влияния Вагнера, а Берлиоза называет скучным. Современная музыка представлена ещё беднее. Ни одна свежая искра даже случайно не попала в программу. <…> Безмерное равнодушие Дирекции и беспредельная скука!» Здесь же вспомним, как Дягилев ратовал за обновление музыкального репертуара в концертных залах Петербурга, когда поступил на службу в Дирекцию Императорских театров. Добавим, что и через 15 лет Сергей Прокофьев полностью сошёлся во мнении с мирискусниками. В своём дневнике он назвал Русское музыкальное общество «архиконсервативным учреждением» и отметил, что его концерты «были так влиятельны когда-то», а «теперь совсем протухли благодаря несуразному ведению дел и скучным программам».
Среди небольших музыкальных обществ наиболее интересными и передовыми считались «современники», как называли организаторов и участников «Вечеров современной музыки». Их концерты знакомили публику с новыми камерными сочинениями европейских и русских композиторов. Впервые в России на «Вечерах» прозвучали пьесы Клода Дебюсси, Мориса Равеля, Рихарда Штрауса, Густава Малера, Арнольда Шёнберга и других зарубежных авторов. Организаторами этих концертов были мирискусники Нувель и Нурок, а также музыкальный критик Вячеслав Каратыгин, композитор Иван Крыжановский и пианист Александр Медем. Роль организаторов «Вечеров современной музыки» была задумана, по изящному определению Нувеля, «как скромная рамка» для новых ярких талантов.
Именно у «современников» состоялись дебютные выступления молодых композиторов Игоря Стравинского и Сергея Прокофьева, начинавших свой творческий путь, который приведёт их в недалёком будущем к сотрудничеству с Дягилевым. Ежегодно «современники» организовывали по пять-шесть концертов, которые нередко сопровождались однодневными мини-выставками картин мирискусников. Это некоммерческое предприятие просуществует до 1912 года и за это время проведёт 56 концертов. Основанные в 1901 году, «Вечера современной музыки» сразу же стали неофициальным музыкальным филиалом объединения и журнала «Мир Искусства».
«Можно сказать, что всё, что делается за последнее время серьёзного и талантливого в области искусства, так или иначе, причастно к «Миру Искусства», — утверждал Дмитрий Философов, подводя итоговую черту в своей статье, опубликованной в 1908 году в журнале «Золотое Руно». Мы же, совершив несколько витков, хотя и в различных, но тесно связанных между собой сферах русской художественной культуры первого десятилетия XX века, продолжим жизнеописание нашего героя. Сергей Дягилев стоял у истоков Серебряного века и личным примером претворял новые ценности русского искусства в жизнь.
Глава пятнадцатая
КОНЕЦ ДЯГИЛЕВСКОГО «МИРА ИСКУССТВА»
И ТАВРИЧЕСКАЯ ВЫСТАВКА
В день памяти преподобного Сергия Радонежского, 25 сентября 1904 года, на торжественном заседании Императорской Академии наук было объявлено о присуждении Дягилеву большой премии графа Уварова за книгу о художнике Левицком. Этой награды он был удостоен благодаря тому, что его научный труд получил высокую оценку специалистов, особенно такого авторитетного знатока древнерусского и византийского искусства, как Н. П. Кондаков, который и написал рекомендацию.
Тогда же Зинаида Ратькова-Рожнова, сестра Дмитрия Философова, писала Елене Валерьяновне Дягилевой, «перинке» (так её прозвали родные за пышные формы, теплоту и комфортность в общении): «Дорогая моя, <…> радуюсь, что могу написать в столь торжественный день для всех, кто любит Серёжу и вас. Лучшей награды для него, ну, что можно желать? Вижу отсюда совершенно ясно мою милую «перинку», её глаза, полные радости. Я ещё не видела Димку и думаю, как он рад. Мы с Сашей [А. Н. Ратьков-Рожнов] целый день ходили именинниками, как будто и мы получили Уваровскую премию».
Книга Дягилева вышла в свет в апреле 1902 года небольшим тиражом, всего 400 экземпляров. Автор, отметивший накануне своё тридцатилетие, говорил: «Хороший обед можно приготовить только на десять человек, так же и издания — в них тоже надо быть гастрономом». Появление роскошного фолианта, названного современниками «образцово-изысканным изданием», стало значительным событием в относительно молодой искусствоведческой науке России. В одной из рецензий утверждалось, что «поистине достойный памятник воздвиг Дягилев этой книгой Левицкому».
Он с благодарностью преподнёс свой опубликованный труд коллекционерам и специалистам, в частности отцу Константина Сомова, Андрею Ивановичу, старшему хранителю картинной галереи Императорского Эрмитажа и также лауреату Уваровской премии прошлых лет. Экземпляр книги из личной библиотеки А. И. Сомова с дарственным автографом Дягилева, датированным 22 апреля 1902 года, хранится и поныне в домашнем архиве его потомков. Здесь же особо отметим, что это издание до сих пор не утратило своей научной ценности.
Спустя пару месяцев после дягилевского увража была издана вторая часть книги А. Бенуа, посвящённой русской живописи XIX века (первая часть вышла годом ранее). Монография Бенуа замышлялась как дополнение к русскому изданию трёхтомной «Истории живописи в XIX веке» Р. Мутера в переводе З. Венгеровой. «Я сам не был вполне доволен своим трудом», — признавался в мемуарах Бенуа, назвав свои резкие и несправедливые отзывы о некоторых русских художниках «грехами молодости». Однако благодаря солидному изданию состоялся исторический «книжный» дебют для художников «Мира Искусства». Бенуа более чем положительно оценил роль «нехудожника», «энергичного и деятельного» Сергея Дягилева в организации выставок и в издании журнала «Мир Искусства». Отмечая его способность придать «своеобразный оттенок всему делу», Бенуа поставил Дягилева рядом с Саввой Мамонтовым и назвал их главными деятелями, которым «молодое русское искусство преимущественно обязано своим процветанием».
Очередную, Четвёртую выставку картин журнала «Мир Искусства» Дягилев открыл в залах Пассажа 9 марта 1902 года. В ноябре того же года эта выставка в несколько изменённом составе была показана в Москве, в доме Грачёва. В ней участвовали около тридцати художников. Среди новых экспонентов — И. Грабарь, С. Коровин, П. Кузнецов, П. Петровичев, Н. Сапунов, П. Щербов и С. Яремич. В Москве к ним присоединились С. Жуковский и Н. Рерих, выставивший около двадцати работ из серии «Русь».
Впервые на этих выставках был показан пастельный портрет Дягилева работы Ф. Малявина, привлёкший пристальное внимание и публики, и критики. «Портрет похож, но сильно отдаёт карикатурой и совсем сделан «под Больдини», — писал один из рецензентов. Другой критик утверждал, что «об этом красивом денди» никто не скажет «что-либо такое, чтобы вы в нём угадали Дягилева». И всё же портретное сходство, несомненно, было достигнуто, но заметно пострадала психологическая характеристика образа, поверхностно выявленная.