"Прескверный гость" - "черный человек" у Есенина - это не только его личный враг. Нет, он враг всего прекрасного, враг Человека. В поэме он олицетворяет черные силы, доставшиеся новому миру в наследство от старого, в котором господствует "философия" - "человек от природы подл". И не случайно замысел "Черного человека" возник у Есенина в пору его пребывания за границей. Там особенно явственно встал перед ним этот страшный образ. В символической сцене, завершающей словесную дуэль поэта с "черным человеком", летящая трость, брошенная поэтом прямо в его морду, разбивает лишь зеркало.
Но поэмой о "прескверном госте" Есенин так яростно "ударил" "черного человека", так бесстрашно обнажил его "черную душу", что необходимость суровой, беспощадной борьбы с ним стала еще более очевидной.
В ноябре 1925 года Есенин лег в московскую больницу лечиться. Он надеялся, что уйдет от окружения, которое все больше угнетало и тяготило его. То же стремление переменить обстановку, избавиться от московских "друзей" приводит его в конце декабря 1925 года в Ленинград. Здесь он предполагал пробыть до лета, чтобы затем поехать в Италию к М. Горькому. Но намерения эти остались не осуществленными. В ночь на 28 декабря в ленинградской гостинице "Англетер" Есенин покончил жизнь самоубийством. За день до своего трагического конца Есенин написал стихи "До свиданья, друг мой, до свиданья..." и дал их знакомому ленинградскому поэту, который зашел в номер. Поэт хотел их здесь же прочитать, но Есенин остановил: "Нет, ты подожди! Останешься один - прочитаешь. Не к спеху ведь". Ленинградец вспомнил о них только тогда, когда поэта не стало.
Стихи были опубликованы. "Друзья" поэта и некоторые критики пытались представить их как поэтическое завещание Есенина и даже как выражение "духа" времени. Ухватились за эти строки и те, кто в годы нэпа испытал на себе влияние мелкобуржуазной стихии. "Сразу стало ясно, - писал в связи с этим Маяковский, - сколько колеблющихся этот сильный стих, именно стих подведет под петлю и револьвер... С этим стихом можно и нужно бороться стихом и только стихом". И Маяковский пишет стихотворение "Сергею Есенину", в котором стремится вырвать Есенина у тех, кто пытался использовать его смерть в своих целях. Эти "почитатели" Есенина после его смерти стремились доказать неизбежность трагического конца, убедить, что причина смерти в том, что он растратил свои поэтические силы, что его лирический талант вступил в конфликт с эпохой. Между тем нельзя рассматривать жизнь и оценивать творчество поэта, исходя только из трагического конца.
Поэзия Есенина в высшей степени драматична и правдива, она полна острых социальных конфликтов и поистине трагедийных коллизий, порой, казалось бы, неодолимых противоречий. "Сорокоуст" и "Анна Снегина", "Пугачев" и "Песнь о великом походе", "Русь уходящая" и "Капитан земли", "Исповедь хулигана" и "Стансы", "Москва кабацкая" и "Персидские мотивы" - поначалу трудно даже представить, что все эти поэмы и стихи написал один человек и за такое короткое время.
И тем досаднее и огорчительнее, что в прошлом противоречия во взглядах и творчестве поэта чаще всего объяснялись лишь индивидуальными чертами характера Есенина, "раздвоенностью" его личности, субъективными мотивами.
Особенно подчеркивалась мысль о "раздвоенности" лирического героя поэзии Есенина, об идиллической влюбленности поэта в русскую патриархальную старину и "отстраненности" от революционной действительности, когда речь заходила о таких стихах и поэмах, как "Сорокоуст", "Черный человек", "Исповедь хулигана", "Москва кабацкая", "Я последний поэт деревни..." При этом долгое время упускалась из виду другая, объективная сторона жизни и творчества поэта. Драматизм поэзии Есенина порожден прежде всего теми историческими условиями, в которых поэт жил и создавал свои произведения. Противоречия во взглядах и творчестве Есенина являлись глубоким и серьезным отражением явлений самой жизни. Не надо сглаживать противоречия Есенина, не надо выпрямлять его жизненный путь. Этого нельзя делать даже при самых благих намерениях. Отнять у Есенина его противоречия, драматизм, умолчать об одних произведениях, а другие, наоборот, выпятить - это значит обокрасть и поэта, и самих себя.
Необходимо ясно представлять объективный характер противоречий поэзии Есенина и не упускать из виду главную тенденцию, главную линию развития его творчества, которая приводит поэта от "Инонии" и "Сорокоуста" к "Анне Снегиной", "Руси советской", "Песне о великом походе" и которая утверждает имя Есенина в ряду выдающихся советских поэтов-классиков.
Важную роль в этом решительном повороте к "Руси советской" сыграла поездка Есенина в Европу и Америку.
Но, конечно, решающим фактором "перелома" в настроениях Есенина были те огромные революционные изменения и социальные сдвиги, которые происходили на родине поэта. Русь советская залечивала раны войны и разрухи. Многие из противоречий, которые еще недавно казались неразрешимыми, отошли в прошлое.
Поэт радуется добрым переменам, происходившим в жизни русского крестьянства. "Знаешь, - рассказывал Есенин Юрию Либединскому, - я сейчас из деревни... А все Ленин! Знал, какое слово надо сказать деревне, чтобы она сдвинулась. Что за сила в нем, а?"
Есенин все больше пытается осмыслить все, что происходит в эти годы в России, во всем мире. И как следствие этого - расширяются горизонты, масштабы его поэзии.
В последний период творчества Есенина сама жизнь, советская действительность отвечала на вопрос, мучительно волновавший поэта: "Куда несет нас рок событий?" С годами все зримее, понятнее представляются Есенину события октябрьской эпохи:
Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Тема деревни, судьбы русского крестьянина в революции, которая временами, как в "Сорокоусте", принимала в его стихах трагическую окраску, теперь получает исторически верную идейно-художественную трактовку; исчезают и мотивы противопоставления города деревне.
Именно в последние годы талант Есенина стал выражаться особенно полно и многогранно. И поэт это чувствовал. В автобиографии, написанной им в июле 1924 года, он отмечал: "Здесь не все сказано. Но я думаю, мне пока еще рано подводить какие-либо итоги себе. Жизнь моя и мое творчество еще впереди". Сознание, что жизнь впереди, не покидало поэта и позднее.