…Николай Иванович остался в памяти друзей и знакомых веселым, улыбающимся. Ведь, если хорошо подумать, он имел на то основание. Он действительно был счастливцем. Он словно чувствовал, что будет вечно жить и помогать людям.
Лишь двадцать с небольшим лет было суждено сверкать гению… Свыше тридцати лет прошло с тех пор, как его не стало, но имя Николая Ивановича Вавилова все больше завоевывает человеческие сердца и умы.
Этим именем названы улицы во многих городах: в Саратове, Краснодаре, Владивостоке. В Ленинграде есть улица братьев Вавиловых. Памятники Николаю Ивановичу стоят в Саратове и в Тирасполе. В Антарктиде по решению Международного комитета в 1961 году имя Николая Ивановича было присвоено горе в районе Земли Королевы Мод. На Лупе, также решением Международного комитета, большой район носит сейчас имя братьев Вавиловых. В США и в других странах Запада знаменитые центры происхождения культурных растений и их дикорастущих предков называются не иначе как «вавиловские центры».
О Николае Ивановиче Вавилове писали классики советской литературы — Горький, Паустовский.
А как часто вспоминают добрым словом Николая Ивановича практики, селекционеры, экономисты, государственные деятели во всем мире! Как многого мы вправе ожидать от реализации вавиловских идей в грядущие десятилетия!
26 января 1943 года Николая Ивановича Вавилова не стало.
Жизнь его кончилась там, где начиналось когда-то восхождение его к вершинам науки, в Саратове.
Вероятно, многие из тех, кто знал обоих братьев Вавиловых, вспоминая удивительные дела их жизни, могли бы сказать и от себя словами Николая Петровича Дубинина:
«Оба замечательных брата Вавиловы творили, проникаясь творческой силой своего народа. Обе эти жизни прекрасны. Я испытываю глубокое чувство благодарности моей судьбе, думая о том, что мне посчастливилось видеть, как били родники необыкновенного творческого мужества у этих изумительных советских ученых».
ЧАСТЬ ДВЕНАДЦАТАЯ
ПОСЛЕДНИЕ СТРАНИЦЫ
Глава 1. Болезнь
«Всем казалось, что Сергей Иванович здоров, потому что он никогда не жаловался. Вот почему для меня было полной неожиданностью узнать, что он тяжело болен, что он должен собраться с силами, прежде чем пригласить кого-нибудь к себе в кабинет, что надо хлопотать о предоставлении ему большого отпуска».
Странно, что это писал, в сущности, самый близкий Вавилову по работе в академии человек, Иван Павлович Бардин, вице-президент, постоянно замещавший Сергея Ивановича во время отпусков. Зная Бардина, его доброту л чуткость — неизменное качество много странствовавших и много переживших людей (каким был и Бардин), невозможно было допустить, что Иван Павлович «проглядел» болезнь президента.
Одна Ольга Михайловна догадывалась о серьезности положения и старалась сделать, что могла, чтобы укрепить здоровье мужа и предупредить развитие болезни.
Сергей Иванович всячески скрывал свои недомогания, сердился, когда ему о них говорили. И конечно, прежде всего сам не отдавал отчета в серьезности положения.
Даже шутил над своими недомоганиями, например над тем, что становился слишком зябким.
Как-то, прогуливаясь с Ольгой Михайловной по саду в Мозжинке (было пасмурно, и моросил мелкий дождь), он неожиданно как бы в задумчивости продекламировал:
Между тем он был действительно серьезно болен.
— Принципиальное невнимание Сергея Ивановича к своим болезням, — вспоминает Ольга Михайловна, — было вечным мучением нашей жизни, с которым, увы, приходилось мириться. Еще до нашего отъезда в Ленинград, в то время, когда Сергею Ивановичу приходилось пешком ходить с Кропоткинской в Техническое училище, где он вел занятия, или подолгу приходилось ждать трамваев, под дождем и снегом, в мороз и оттепель, он, несмотря на частую простуду и вечный кашель (а иногда и высокую температуру), неукоснительно шел на работу и просто сердился, когда я просила его поберечь себя. Не знаю, чем объяснить себе эту странную семейную особенность. Думаю, что Вавиловы были очень сильными физически и нравственно людьми и совершенно не могли представить себе, что с ними что-то может случиться. Сила жизни, сила энергии им была отпущена вдвое, втрое больше нормальной дозы, полагающейся обыкновенному человеку. При всем том у Сергея Ивановича были узкие плечи и узкая грудная клетка, и он с юности часто страдал эмфиземой легких. Вдобавок — болезнью сердца. После кончины Сергея Ивановича на его сердце нашли девять разрывов…