Политехнический музей в Москве сыграл огромную роль в создании новой атмосферы, новых идеалов у русской молодежи. С высоты трибун музея лились пламенные призывы изучать природу, мир, быт людей. Лекции сопровождались демонстрациями опытов и отличались простотой и образностью изложения. Темы были самыми разнообразными. Можно сказать, что все волновавшее передовое общество того времени находило свое отражение в темах регулярных научно-популярных чтений Политехнического музея.
Как-то раз Сергей пришел в Политехнический вместе с братом. Прослушали интересную лекцию по астрономии. Когда братья шли домой, Николай сказал:
— Самое любопытное, что иногда мы лучше видим далекое, чем близкое. Эверест поднимается на девять верст, а никто не знает, что лежит на его вершинах. Не так уж, вероятно, глубок и океан в самом глубоком месте. Но мы не представляем, на что его дно похоже. Луна и планеты куда от нас дальше, но в телескоп можно рассмотреть их поверхности.
Глаза Сергея загорелись:
— А ведь это есть и у Гёте. Помнишь:
— Возьми другой пример, — продолжал старший брат. — Что к нам всего ближе? Конечно, атомы и молекулы. Они у нас буквально перед самым носом. Но именно о них мы знаем всего меньше. Великие открытия ожидают тех, кто отважится проникнуть в страну этих вездесущих невидимок.
…Когда в 1958 году в том самом Политехническом музее, в котором ученик Вавилов слушал первые для себя лекции о новейших достижениях физики, открылась Всесоюзная выставка технического творчества пионеров и школьников, на стену был водружен плакат со словами академика С. И. Вавилова:
«Приборы, изготовленные руками учащихся, — это и есть лучшая школа физики. Через такую школу проходили Ломоносов, Петров, Лебедев, большинство наших и зарубежных крупных ученых и инженеров».
Сергей Иванович не упомянул из скромности собственного имени. А между тем он особенно много мог бы рассказать о пользе изготовления подобных самоделок руками школьников. Кто-кто, а Сергей Вавилов отдал немало времени и труда таким занятиям.
Не довольствуясь опытами, которые он делал в школе в порядке выполнения учебной программы, Сергей производит многие эксперименты по физике и химии дома.
«Дома была у меня химическая лаборатория, — вспоминал он много позднее, — около сотни препаратов, которые покупал у Феррейна» (частная аптекарская фирма в Москве. — В. К.).
Александра Михайловна со вздохом ставит латки на брюки, прожженные кислотой. Обнаружив исчезновение очередной кастрюли, она без колебаний идет в сарайчик, извлекает оттуда пропавшую посуду.
Постепенно у мальчика появляются собственные вопросы к природе. Он делает оригинальные наблюдения и по-своему пытается их объяснить. Обозревая собственный гербарий, например, он старается установить причину желтой окраски лепестков многих цветов. Заметив потерю заряда наэлектризованного тела в токе теплого воздуха, поднимающегося от керосиновой лампы, он ставит опыты, на основании которых приходит к выводу, что причиной разряда является ионизация газа, идущего от пламени.
А вот еще попутный вопрос: «Почему весной растут преимущественно лиловые и желтые цветы?» После долгих размышлений Сергей приходит к выводу, что причина — в качестве солнечных лучей весной. На эту тему он тоже делает доклад в училище.
В школьные же годы пробуждается у Сергея страсть к собиранию редких изданий книг, в частности к коллекционированию трудов классиков естествознания. Чуть ли не с двенадцати лет он становится постоянным посетителем букинистических лавок и палаток Москвы. Его часто можно увидеть в тогдашних «центрах» торговли благородным книжным старьем: на площади Сухаревского рынка, на Моховой, у Китайгородской стены.
Многие продавцы подержанных книг раскладывали свой товар прямо на земле. Букинисты хорошо знали стройного черноглазого юношу в мундирчике, воспитанника коммерческого училища, знали его вкусы и помогали приобретать интересующее. Порою в груде книжной макулатуры Сергей обнаруживал жемчужины — редчайшие издания, например, ценную книгу о знаменитых магдебургских опытах с полушариями Отто фон Герике.
Одно из следствий этой ненасытной страсти — возникновение интереса к истории науки. Пройдет много лет, и рано приобретенное умение находить старинные издания и отбирать из них наиболее важное, существенное, вообще его знание книг очень поможет Сергею Ивановичу в его фундаментальных исследованиях по истории естествознания и физики.