В двадцатых годах под наблюдением Вавилова были получены первые удачные люминесцирующие составы, пригодные для изготовления люминесцентных ламп. Радостный и торжествующий приходил ученый домой после получения первых сообщений об успешных испытаниях новых люминесцирующих составов. Сдержанный, как всегда, он не рассказывал домашним, что у него удача, что она в том-то и в том-то. Но радость рвалась наружу и изливалась каскадом шуток.
Не одна Ольга Михайловна догадывалась об этой радости. Для матери также не были секретом удачи ее сына.
Все дальше уходил в прошлое тот день, когда Сергей Иванович оставил дом Александры Михайловны, чтобы создать собственную семью. Но любовь его к матери оставалась неизменной. Он регулярно навещал Александру Михайловну.
Правда, теперь это случалось уже не ежедневно, как в первый год после свадьбы. И даже не через день, и не по четвергам и по воскресеньям, как было несколько позднее. Года два спустя «родительским днем» в неделе осталось одно лишь воскресенье, зато оно никогда не пропускалось. Если не считать исключительных обстоятельств: отъезда, болезни и так далее, не было такого воскресенья, когда Сергей Иванович и Ольга Михайловна не навестили бы дом на Средней Пресне.
И для матери, и для сына такие встречи были настоящим праздником. Сыну не мешали многочисленные старушки, иногда толпившиеся в доме матери. Наоборот. Он их ужасно любил, и именно они обычно принимали на себя заряд добродушных шуток, вызванных успехом на работе.
— Да, — говорил, бывало, Сергей Иванович, напустив на себя скорбный и соболезнующий вид. — Декрет уже подписан…
— Какой декрет? — с ужасом спрашивали старушки, чувствуя, что слова относятся прямо к ним и что в них нет ничего хорошего.
— Разве вы не слышали? Чтобы всех старушек одеть в спортивные трусики и майки и заставить их маршировать на Арбатской площади…
Москва в то время была полна самых невероятных слухов, и им верили.
Старушки охали и крестились, и их черные, туго повязанные платки испуганно тряслись. Сколько раз Вавилов разыгрывал их самым невозможным образом, и каждый раз они попадались на удочку.
Но шутка не затягивалась.
Насладившись произведенным эффектом, Сергей Иванович сам начинал смеяться первым, и старушки успокаивались.
Ни одной из них, конечно, и в голову не пришло бы, что чем невероятнее была шутка, чем громче смеялся над ней сам шутник, тем удачнее, значит, получился у него какой-нибудь опыт или тем перспективнее оказалась какая-то вынашиваемая идея.
Глава 5. Кванты можно увидеть!
Когда Сергей Иванович стал заниматься проблемами люминесценции, к нему перешел, оставив прежние работы по акустике, 25-летний Вадим Леонидович Левшин. С тех пор и на долгие годы Левшин стал ближайшим помощником и соратником Вавилова, участником многих совместно проведенных исследований.
П. И. Феофилов о взаимоотношениях В. Л. Левшина и С. И. Вавилова: «В самом начале своей работы в Институте физики и биофизики Наркомздрава Сергей Иванович привлек к исследованиям люминесценции молодого физика В. Л. Левшина. Люди во многом разного склада и характера, Сергей Иванович и Вадим Леонидович, взаимно дополняя друг друга, плодотворно сотрудничали в течение ряда лет и выполнили несколько фундаментальных работ по поляризации и законам затухания люминесценции. Это сотрудничество прервалось ненадолго, когда Сергей Иванович в 1932 году был приглашен Д. С. Рождественским на пост научного руководителя Государственного оптического института и переехал в Ленинград… и возобновилось, когда в 1934 году ряд академических институтов был переведен из Ленинграда в Москву».
Близкими друзьями они, возможно, и не стали, но так долго и так согласно проработали вместе, что прекрасно понимали один другого. Их связывали узы такой симпатии, что однажды Сергей Иванович все же не выдержал и сказал Левшину:
— Нам надо бы и подружиться.
Как-то раз Сергей Иванович признался Левшину, что сомневается в правильности собственных выводов из первых опытов по проверке закона Бугера.
— Может быть, никакого противоречия с квантовой гипотезой там не было? — сказал Сергей Иванович. — Давайте рассуждать с позиций защитников гипотезы. Смотрите, вот происходит мощное облучение поглощающего вещества. Поток фотонов, поглощаясь молекулами, переводит их в возбужденное состояние. Но ведь в этом состоянии молекулы пребывают недолго. Я пользовался, в частности, такими красителями, как флуоресцин, эозин и родамин. Я растворял их в воде. Но молекулы родамина, например, находятся в состоянии возбуждения всего лишь миллиардные доли секунды. Мгновение — и молекула выбрасывает квант света. И снова становится невозбужденной. Чтобы возбудить ее снова, надо посылать к молекуле новый квант возбуждающего света, новый фотон.