Старец подозвал мальчика, приласкал и спросил:
— Что тебе надо, чадо?
Варфоломей простосердечно поведал ему о своих бедах и просил помолиться, чтобы Бог помог ему одолеть грамоту и научиться читать.
Старец снова опустился на колени под дубом. Вместе с Варфоломеем они долго и прилежно молились. Окончив, монах достал из кармана крохотный ларчик и подал Варфоломею кусочек просфоры:
— Не горюй, чадо! С сего дня дарует тебе Господь хорошее знание грамоты. Знание большее, чем у твоих братьев и сверстников.
Варфоломей съел просфору и удивился, потому что была она слаще меда. Он поблагодарил святого старца и очень просил его посетить дом его родителей.
Кирилл и Мария встретили странника радушно, велели приготовить для него угощение. Но старец, прежде чем сесть за стол, сначала пошел в часовню помолиться и взял с собой Варфоломея. Сам он вычитывал часы — молитвы и псалмы к определенному часу дня, а мальчику протянул книгу и велел читать псалмы.
— Но я не умею, отче, — смутился Варфоломей.
Монах настаивал. Варфоломей раскрыл книгу, взглянул на страницу — и вдруг непонятные, враждебные знаки заговорили с ним словами, целыми строчками, из которых сложилось песнопение. Варфоломей стал читать, да так бойко, быстро, вразумительно! Его родители, братья и все домашние были поражены этим чудом, которое произошло прямо у них на глазах.
После трапезы старец засобирался в дорогу. Отказался погостить в боярском доме, где постоянно живали старцы и старицы, странники и нищие. На прощание он сказал боярину и его жене:
— Ваш отрок создаст обитель Святой Троицы и многих приведет вслед за собою к уразумению Божественных заповедей.
В то время родители Варфоломея и не могли понять до конца это пророчество, хотя и запомнили его. Только Мария с грустью подумала, что слова старца подтверждают ее тайные мысли: ее Варфушенька не создан для мирской жизни, рано или поздно станет он монахом и покинет их.
Всей семьей проводили старца. Он вышел за ворота и вдруг пропал с глаз. И все спрашивали друг у друга: не привиделся ли им странник? Не ангел ли это небесный посетил их дом?
С этого дня Варфоломей стал хорошо читать и даже превзошел в учении братьев и сверстников, которые еще недавно донимали его насмешками. Любимыми его книгами стали жития святых и летописные сказания о минувшем. Теперь по вечерам он читал родителям вслух, а они радовались и благодарили в душе святого старца.
Чувствовал ли Варфоломей свое предназначение или просто следовал своим склонностям, но он все больше удалялся от мира, а мир от него. Ему еще не было двенадцати лет, когда он стал строго поститься: по средам и пятницам не вкушал никакой пищи, в остальные дни — только хлеб и воду. Не пропускал ни одной церковной службы, любил тишину и уединение.
В двенадцать лет Варфоломей уже не был ребенком. Милым чадом он оставался только для своих родителей. Вначале Кирилл и Мария радовались, видя в сыне такое прилежание к молитве и посту. Они считали, что и сами прилежно постятся. Но боялись, что излишнее воздержание в пище губит здоровье их сына.
— Ведь ты еще мал, тело твое растет и расцветает! — причитала Мария. — В твои лета никто такого жестокого поста не соблюдает, ведь ты через день питаешься.
И она пыталась чуть ли не насильно накормить своего Варфушеньку клюквенным или овсяным кисельком, гречишными блинцами или оладьями с медом, кашей с льняным маслом. Ведь все это постное, ешь без опасения.
Мария — хорошая хозяйка, своими руками готовила постные блюда. И вся семья и гости постились. Правда, и в постные дни огромный дубовый стол в горнице ломился от снеди. Чего тут только не было! И капуста, и грибная лапша, и квасы всех сортов. Рыбу тоже не считали скоромной едой. Русь умела поститься с умом.
Но Варфоломей только грустно улыбался на хитрости маменькины и не давал себя накормить. Как она любила его печальную и чуть виноватую улыбку. Он был покорным сыном, но умел настоять на своем. И Марии становилось совестно за то, что отвращает сына от доброго.
Но как было не воспротивиться, если он и по ночам молился, как будто мало ему было церковных служб и многочасовых стояний в домашней часовенке! Кирилл даже пытался строгость употребить:
— Какие у тебя могут быть грехи, тебе еще нет пятнадцати лет от роду?
Варфоломей никогда не прекословил родителям, но отвечал на это словами из Святого Писания:
— «Никто да не похвалится из людей, что чист перед Богом, если и один день жить будет. Никого нет без греха, только один Бог».