Вся эта компания обычно оставалась ночевать прямо в театре. После полуночных посиделок с гитарами гости раскладывали спальные мешки в холле, зрительном зале, на сцене, импровизированной кухне. Здесь было не очень уютно, давно не делался ремонт, беспокоили привидения. Тем не менее, круглосуточное нахождение в этой атмосфере давало актерам еще больше творческих озарений, которыми они щедро делились со зрителями…
Кривые качели
Ирина с трудом пыталась вытащить из памяти отдельные годы, которые прошли после начала семейной жизни с Георгием. Все они слились в какую-то бесцветную тягучую массу, словно потерявшую вкус жевательную резинку.
По ее ощущениям минусы (в том числе резкости мужа и ответные обиды) соединились с плюсами (радостью от общения с детьми и самим Георгием, когда он был в хорошем настроении, а также от обретения материальных благ) и стали нулем. Счастье без оглядки, ветер свободы, огонь безрассудства были спрятаны в глубокий тайник, который уже успел припорошиться пылью. Чувства, ну, разумеется, кроме обид и страхов, как-то измельчали, обесцветились.
Нельзя сказать, что ей было совсем плохо со вторым супругом. Он заботился о ней и детях, прилично зарабатывал, принимал участие в ведении хозяйства. В общем-то, с материальной точки зрения, у семьи было все, что нужно для достойного существования в этом мире.
В те периоды, когда Георгий был спокоен и доброжелателен, Ирина тоже успокаивалась, и ей казалось, что все вроде как и хорошо – вот оно, тихое семейное счастье. Однако это теплое время неизменно заканчивалось «взрывами»: как бы Ирина ни приспосабливалась, все равно находились вещи, которые не нравились мужу и он начинал повышать голос или, наоборот, не разговаривать с ней по нескольку дней подряд… Качаться на качелях она обожала на детских площадках, а вот «качели» в отношениях радости и ощущения полета совсем не приносили.
Незаметно, по капельке, эти перепады настроения мужа стали подтачивать ее нервы. В голове с боку на бок переваливалась мысленная жвачка: «Что я опять не так сделала?», «Что я могу сделать, чтобы все стало опять хорошо?». Она поймала себя на ощущении, что постоянно внутренне сжимается как будто в ожидании незримого удара.
Со временем она научилась подстраиваться под характер Георгия: поняла, что именно его сердит, и старалась этого не делать или не говорить. Однако полностью избежать неприятных моментов, конечно, не удавалось. При этом у нее сложилось впечатление, что супруг на людях был каким-то иным: более веселым и искрометным, словоохотливым и легким по характеру, чем изначально-то ее и привлек. Однако дома, без свидетелей, был хмурым, замкнутым, молчаливым, периодически вываливающим на нее и детей все накопившееся раздражение – тяжелое, как мешок камней. «Домашний тиран», – в какой-то момент мелькнуло в голове у женщины.
Она сделала такой вывод о человеке не сразу, а спустя годы. При знакомстве на черноморском курорте он показался ей достойным внимания мужчиной: талантливый преподаватель философии в вузе, одновременно заведующий кафедрой и писатель, своими рассуждениями и письменным творчеством он мог увлечь и повести за собой. Возле него ко времени начала их общения сложился круг почитателей, желающих узнать новое, поделиться идеями, найти единомышленников.
Ей казалось, что она отыскала свой идеал – пусть не по наружному облику, а по внутреннему содержанию. Ведь именно о мужчине с такими чертами и мечтала – сильном по характеру, интересном в общении, финансово обеспеченном и щедром, желающим построить прочные отношения. Так же как и первый муж, по лицу и фигуре он не особо нравился Ирине. Был чуть-чуть выше ее ростом, полноват, имел крупный нос, двойной подбородок, непослушные темные волосы с проседью. Она тогда подумала, что это не главное, можно и привыкнуть.
Георгий красиво ухаживал, и поначалу как будто даже идеализировал Ирину: говорил, что у нее есть душевные качества, отличающие от серой массы. В частности, мудрость, проницательность, сердечная теплота. И внешность ее, конечно, нахваливал за стройную фигуру, длинные каштановые вьющиеся волосы, зеленые глаза.
Молодая женщина купалась в море любви, восторга и обожания, а волны счастья накрывали ее с головой. Однако через пару месяцев после окончательного переезда к нему, в далекий от родных мест город, она почувствовала, что Георгий стал ровнее к ней относиться, и даже несколько охладел.