«Митко немножко увалень — наверное, разрядник-борец, похож на нашего Ракитина», — подумал Алексей, окончательно раскрепостившись. А когда тронулись в путь — ободрил себя еще одним наблюдением. Митко, севший за руль, вел машину все время «на ветерке», на той учтиво предельной скорости, которая не позволяла другим заносчивым водителям обогнать и нахально вильнуть бампером спереди. Митко как бы зависал над дорогой, единовластвовал на ней и этим тоже напоминал Ракитина.
Разглядеть как следует Софию Алексей не успел. В памяти чередовались шумные, многолюдные улицы, затененные развесистыми деревьями скверы, сплошь устланные цветниками, дома из светлого, как бы пропитанного солнцем камня, золоченые главы церквей. Всюду проглядывали одновременно древняя мудрость и задор молодости. Особенно же поразил его подземный переход в самом центре Софии, где по стертым ступенькам они опустились в сумеречную прохладу каменных, изборожденных морщинами плит — и в глаза им заглянула сама вечность. Это были остатки легендарной Сердики — крепости, ставшей фундаментом Софии. А они шли себе по гулким камням истории, попадая в следы людей, давным-давно канувших в Ле́ту… И Митко с видом экскурсовода сказал, что где-то здесь был найден и расшифрован высеченный на камне завет сердов: «Доброй удачи!»
— Доброй удачи! — повторил Стоян, взяв под руки Алексея и Лаврова.
А дальше — дорога, дорога в зеленых разливах полей. И вдалеке, за окоемом, — призрачная синева гор… Они торопились, как пошутил Стоян, «с ходу взять Плевен», чтобы успеть потом в Пловдив. Экскурсия на Шипку была обещана на обратном пути.
Залетавший под стекло ветерок приносил запах роз. И не оттого ли всю дорогу преследовал навязчивый, где-то однажды слышанный мотив. Как это там: «Нас встречала цветами София, обнимали у каждых ворот…»
В Плевен приехали к вечеру. В гостинице Стоян вручил им обоим по ключу от уже заказанных номеров.
— Знаешь что, Алексей, — предложил Лавров, когда они остались вдвоем, — займем-ка мы мой люксовый. Все равно жилплощадь девать некуда. А вдвоем все веселей…
…Алексей вздрогнул от чистого, отчетливо прозвучавшего голоса Лаврова и обернулся.
Лавров смотрел на него с кровати совершенно бодрыми, смеющимися глазами.
— Тебе не кажется, что мы проспали свидание? — спросил он, пружинисто поднимаясь.
Через десять минут они были при полном параде.
IV
— Как с наглядного пособия по строевой! — заметил, мимоходом глянув в зеркало, Лавров.
Они спустились в холл гостиницы и между рядами глубоких, лоснящихся шоколадной кожей кресел увидели Митко и Стояна, сразу же поднявшихся им навстречу. Но вместе с ними поднялись и двое других сидевших напротив — парень в модном джинсовом костюме и девушка в легком и простеньком, словно собралась на пляж, платьице.
— Знакомьтесь, — представил Митко, — это Добрина, моя подруга школьных лет, а это Ангел — школьных лет товарищ.
Та, которую назвали Добриной, смущенно опустила задрожавшие ресницы и сделалась словно смуглее. В быстро поднятых на Алексея карих глазах высветилось любопытство, с каким взглядывают на человека, о котором что-то уже слышали. Он, застеснявшись, пожал маленькую крепкую ладонь.
Молодой человек со смешным именем подчеркнуто, явно дурачась, поклонился и, подмигнув в сторону Добрины, проговорил прокуренным баском:
— Пожелала, видите, пообщаться с живым Алешей. Так сказать, исторический интерес.
Добрина вспыхнула, укоризненно взглянула на Ангела, но тут же, справившись с собой, улыбнулась.
— Вот что, друзья, прения потом, — вежливо вмешался Стоян, — мы с Лавровым должны заняться неотложными делами. А вас, Алеша, оставляем на попечение Добрины. Идет?
— Какое доверие! — засмеялся Ангел. — Добрина, ты растешь прямо на глазах!
— У тебя не менее почетные обязанности, — загадочно сказала Добрина.
— Ну, что касается моей роли, то фирма гарантирует о’кей! — поднял большой палец Ангел и широким, наигранным жестом пригласил следовать за собой.
В прогретой, пропахшей бензином и поролоном машине, пока, толкаясь, рассаживались, а вежливый и предупредительный Ангел, снисходительно взглядывая на них в зеркальце, покручивал на брелке ключ зажигания, Алексей не без зависти подумал о его собственном, какой-то немыслимой заграничной марки автомобиле, придающем этой, мало сказать, красивой жизни и свой ритм, и свой колорит. Добрина села посередине, между ним и Митко, а кресло впереди, справа от Ангела, осталось пустым. И Алексей увидел, невольно обратил внимание, как это не очень-то понравилось Ангелу, который подчеркнуто-небрежно бросил на соседнее сиденье, словно хотел его непременно занять, лаково-красную пачку американских сигарет. И, почему-то уловив в столь выразительном жесте нечто адресованное и ему, Алексей слегка отодвинулся от Добрины.