Официант привидением возникал и вновь исчезал за ширмой. А подогретый вином Ангел, опять подмигнув Алексею, спросил, знает ли тот, как в ресторане обедал один габровец. Алексей слышал о габровцах впервые, и Митко тут же пояснил, что речь идет о жителях города Габрово — юмористах от рождения, людях, над чьим скопидомством давно уже подшучивает все человечество. Например, о габровцах рассказывают, что на ночь они останавливают часы, дабы не изнашивались части. Они обрубают кошкам хвосты, чтобы дверь закрывалась быстрее и комнаты не выстуживало. Давая лошадям стружки, они надевают им на глаза зеленые очки — пусть думают, что это сено. Когда были в моде веера, бережливые габровки, чтобы не поломать ненароком веер, покачивали перед ним головой.
— Ну так вот, — начал удовлетворенный столь обстоятельным вступлением Ангел, — один габровец встречает у ресторана другого, который только что оттуда вышел, и спрашивает: «Почему ты такой веселый?» — «Да потому что пил, ел и ничегошеньки не заплатил». — «Как так?» — «А я рассказал официантке анекдот, и она так смеялась, так смеялась, что забыла взять с меня деньги». Услышав это, любопытный габровец вошел в ресторан, сделал заказ и начал рассказывать официантке анекдот. Анекдот был такой смешной, что она просто помирала со смеху. Когда она наконец пришла в себя, габровец сказал: «Дайте-ка мне сдачу, пожалуйста».
— Смех дороже денег, — улыбнулся Митко. — Так, Алеша?
Видя, что и Добрина повеселела, Ангел не без подвоха поинтересовался, на каком этаже гостиницы устроились Алексей и Лавров.
— На десятом, — осторожно сказал Алексей.
— Ну тогда вам позавидует любой габровец, — усмехнулся Ангел.
— Почему? — не понял Алексей.
— И я не знаю, — оживилась Добрина, словно поощряя этим Ангела.
— Решил габровец переночевать в гостинице. «Сколько, — спрашивает, — стоит комната?» «На первом этаже, — отвечают ему, — десять левов, на втором — восемь, на третьем — шесть, на четвертом — четыре». Габровец подумал-подумал и собрался уходить. «Как, неужели вы считаете, что цены высокие?» — спросили его. «Нет, — ответил он, — гостиница низкая».
Добрина усмехнулась, но по ее взгляду Алексей понял, что рассмешил ее не анекдот, который она наверняка знала, а нечто другое, какой-то тайный, спрятанный в шутке смысл, словно она радовалась и любовалась находчивостью остроумного народа и очень хотела, чтобы в глубину и мудрость житейского юмора проник и Алексей.
— А вот еще про отцовский совет, — проговорила она, весело посмотрев на Алексея. — Приехал как-то габровец в Софию навестить своего сына, студента. А тот спешит похвалиться: «Папа, я сегодня заработал две стотинки!» «Молодец, сынок! — одобрил отец. — А как же это ты ухитрился?» «Утром, — отвечает сын, — я не стал садиться в трамвай, а бежал за ним до самого института». «Вот глупый! — возмутился отец. — Не мог уж бежать за такси? Барыш-то был бы больше!»
— Это еще что! — нетерпеливо, сквозь смех вмешался Митко. — Один габровец приехал в Софию с огромным тюком и сел в трамвай. «За твой билет две стотинки, а за багаж — четыре!» — сказал кондуктор. Тогда габровец развязал тюк и крикнул: «Вылезай, Пенчо! Тюком ты стоишь дороже!»
— Ну вот отбили у меня хлеб, — развел руками Ангел. — Но как это, Алеша, у вас говорят, соловья баснями не кормят, а? Прошу, прошу, джентльмены…
Алексей потрогал вилкой разваристые, розоватые кусочки мяса, отдающие вкусным парком, и спросил, как называется блюдо.