Зайдя внутрь, я ахнула. На первом этаже была гостиная, огромная и светлая. Слева камин, на полу перед ним лежал белый ковер, а вокруг него стояли диван и несколько кресел. С правой стороны я увидела стеллажи с книгами и много растений. Заметила несколько дверей, ведущих, наверно, в комнаты, но я решила об этом узнать потом.
— Чего зависла? — Черноволосая выдернула меня из раздумий.
— Иду.
Они поднялись на второй этаж и прошли в комнату.
В просторном помещении стояли три кровати, рабочий дубовый стол — похожий я видела в кабинете директора, — туалетный столик и, конечно же, огромный шкаф. Я подумала, что вся эта комната была больше первого этажа в доме у родителей.
— Твоя — вот эта. — Девушка указала на кровать, которая стояла у стены.
Конечно же, кровать у окна была занята. Я немного расстроилась, мне бы хотелось перед сном рассматривать ночной вид или утром встречать рассветное солнце.
— Меня зовут Беатрикс, добро пожаловать, соседка, — улыбнулась девушка и плюхнулась на кровать, которая стояла второй от окна.
Мне стало интересно, кому принадлежит самое роскошное место в этой комнате. Чья была кровать у окна?
— Я Лисса.
Дверь приоткрылась, и в комнату влетела уже знакомая ей рыжеволосая девушка из библиотеки.
— Трикс, я… — Увидев меня, рыжеволосая запнулась и округлила глаза. — Ты что тут забыла, чертова извращенка?!
— Так я не первая твоя знакомая? — Беатрикс улыбнулась во все свои тридцать два зуба.
— Вот черт… — выругалась я.
Глава 5
Дым и кофе
С моего приезда прошла неделя. Я почти привыкла к ритму школьных будней. А точнее, я просто училась, просто ела в общей столовой, просто проводила время, читая книги. Мне часто везло, и в комнате я почти всегда была одна. Я понятия не имела, куда уходят мои соседки. Беатрикс иногда разговаривала со мной, но это походило на общение ради приличия. Кларисса же — именно так звали рыжеволосую девушку — вообще не смотрела на меня.
Друзей за эту неделю я так и не обрела. Мне вообще казалось, что все знакомства, которые я завела, были неудачными. Но я старалась находить везде плюсы, в прочем я все так же встречала рассвет с чашкой кофе. Жаль, что не с моей любимой, но к новой я быстро привыкла. Мне нравилось, как на мне сидит форма, как она подчеркивает достоинства и выглядит стильно. Обычно я могла ходить в огромной толстовке неделю и мне было плевать, что та казалась мешком. Ведь дома меня никто в прямом смысле не видел и не замечал.
Прошла неделя, а я так и не вступила ни в какую группу. Сроки поджимали, и нужно было принять решение. К моему большому сожалению, в школе не нашлось кружков или дополнительных занятий по биологии — и вообще этот предмет был только раз в неделю, что, несомненно, расстраивало.
Сегодня был выходной. Чудесное утро, чтобы встретить рассвет. Я, как обычно, встала раньше всех — засыпала тоже самая первая. Когда я ложилась, соседок по комнате еще не было. И я понятия не имела, где отрывались девочки, ведь в такой поздний час запрещалось ходить по школе.
Я лениво встала с постели и направилась в ванную, чтобы умыться. Мятный привкус зубной пасты немного взбодрил. Но от утренней сонливости знобило и хотелось вернуться в постель.
«Дома в это время было теплее».
Я натянула свою любимую черную толстовку, налила кофе в новую чашку и отправилась на улицу. Солнце должно было встать через двадцать минут. Я нашла идеальное место, чтобы встречать рассветы, — за территорией школы, буквально в нескольких метрах. Ученикам разрешалось выходить за ворота учебного заведения, но недалеко. Мне нравилось встречать здесь утро — практически в первом ряду.
Моим ВИП-местом был небольшой холмик, на котором стоял каштан, а под ним находилась потрепанная временем лавочка. Краска на ней облезла, и кое-где можно было подцепить занозу. Но мои толстые махровые штаны, словно броня, не пропускали ни одну щепочку.
Кофе понемногу остывал. Осталось повернуть налево, и вот он — холмик встречи. Я свернула и остановилась. Кто-то сидел на ее лавочке.
«Какого черта?»
Целую неделю, каждое утро я приходила сюда и не замечала ни одной души. И именно сегодня, в выходной, когда я могла просидеть здесь сколько душе угодно, кто-то вторгся в мой уголок.