— Спасибо? — Мозг отказывался воспринимать информацию.
— Ну что там тебе прислали? — Мама отвернулась к шкафу и шмыгнула носом.
Она… Заплакала? От чего? От нежелания отпустить дочь? Я понимала, что мама меня любила: все родители слепо любят детей и не дают им свободы и самостоятельности, боясь, вдруг ребенок допустит ошибку. Но именно ошибки помогают научиться жить в этом мире. К сожалению, это понимали не все.
— Школьную форму.
— Безвкусица. — Вот она, настоящая мама, не разделяющая взгляды своего ребенка. — Ты же девочка, что за мрачные цвета?
— Мама, форма не должна быть розовой! — возмутилась я и принялась закрывать шкаф.
— Наверное, и школа мрачная. Кто делает эмблемой змея? — Этот разговор заходил в тупик. Я хотела поскорее его закончить.
— Мама, это герб, я пришлю тебе статью про него. — Закрыв шкаф, я начала выпроваживать маму.
— Ну померяй хотя бы, посмотрю, как на тебе сидит. — Но мама не понимала намеков.
— Давай в другой раз, я устала, хочу отдохнуть.
— Устала? Время одиннадцать утра, от чего ты могла устать?
Это не физическая усталость, а моральная, но объяснять это маме — все равно что учить носорога разговаривать: без толку.
— Мам, мне нужно готовиться к школе! — я покосилась на список литературы, который был указан в письме.
— Ладно, зубрила, на обеде встретимся. — Мама подняла кулачок, чтобы я ударила по нему, как делали лет десять назад подростки. Жест был очень странным, но я пошла навстречу и ответила на него.
Мама вышла из комнаты, а я открыла шкаф и уставилась на школьную форму. Иногда спонтанные решения — лучшие решения. Я не знала, чего ждать, но школа казалась мне новым началом, после которого я изменюсь навсегда.
Глава 3
Ну здравствуй, Серпентес
— А одежду, одежду сменную взяла? — Мамина паника нарастала и не давала покоя никому.
— Мама, там все выдают.
— Знаю я, что они там выдают, шелк какой-нибудь, а шелк не спасет тебя от холода и дождя! — Мама сурово погрузила на чемодан гору вязаных свитеров.
Прошло три недели с того дня, как в дверь постучался подарок судьбы и вручил конверт. Все эти недели я не покидала свою спальню, считала, что обязана подготовиться к учебе и не выделяться среди остальных учеников.
«Они хоть и богатенькие, но я уверена, что все блещут умом и сообразительностью».
Я представляла важных аристократов, которые расхаживают по коридорам в своей черно-зеленой форме. А еще мне казалось, что они все носят очки и имеют высокое чувство собственной важности. «Павлины» — это слово идеально подходило для представленных ею людей. Но павлины — красивые птицы, у них пестрые хвосты и гребень. А что же на счёт меня?
Я не была уродиной, но и красавицей себя не считала. Как и положено каждой девушке, я искала в себе недостатки и всегда их находила. Например, густые каштановые брови, которые я мечтала сбрить и просто рисовать каждое утро, но отец сказал, что безбровым не место в их доме. Он наверняка шутил, но теперь я уезжаю и могу наконец от них избавиться.
Обычный, ничем не выделяющийся нос раздражал меня, я хотела маленький носик, немного вздернутый, как у мультяшных персонажей, но довольствовалась тем, что имела. Совершенно обычные губы, обычные волосы светлого цвета.
Я вся была обычной, и это раздражало. Я хотела найти в себе изюминку, но изюминки достались Таше: веснушки, зеленые глаза, ямочки на обеих щеках, а в одной из них пряталась родинка. Сестра точно вырастет красавицей, и родители палкой будут отгонять парней от своего дома. Единственное, что мне нравилось в себе, — это глаза, похожие на океан. Хотя я видела его только на картинке, но знала: когда-нибудь я вживую полюбуюсь им, огромным и поистине прекрасным.
— Лисса, — мамин взгляд был полон печали, — ты уверена? А если тебе не понравится? А если…
— Мама, если что-то пойдет не так, это будет мне уроком. — я взяла маму за руку. — Позволь мне набить свои шишки и научиться жить.
Мама кивнула. Взяла стопку свитеров, которые одиноко лежали на чемодане все это время, и вышла из комнаты.
До отъезда оставалась одна ночь. Я знала: завтра все изменится. И была уверена, что заснет одним человеком, а проснется никому не знакомой, совершенной иной Лиссой.