— И должен тебя огорчить, я не превращаюсь. И никто из вере ни в кого не превращается.
— Тогда ты не оборотень, — огорчилась я. — Жаль. Говорят они очень романтичные, — и однолюбы, добавила я про себя.
Хок рассмеялся, а потом сказал.
— Вере кочевое племя, раньше они свободно бродили по всему Мораку, но теперь места для кочевьев остались только на севере и востоке. Боудлесс, Ландфертил и Соузбарон наложили запрет на пересечение своих границ.
— Почему? Они воинственны?
— Они отвечают силой на силу, леди. И не хотят жить по законам Кланов у них свой закон.
— И их не любят только за это?
— Высоким лордам этого более чем достаточно, леди.
— И как тогда получилось, что твой дед…
— Тут и до войны было не очень многолюдно, а уж после Вилдвинд совсем обезлюдела. Общая беда сближает, какое-то время фраги и вере даже торговали… Бабушка говорила, что была очарована моим дедом и не возражала, когда он ее выкрал.
— Бабушка?
— Младшая дочь двоюродного брата твоего деда, леди Блум Элил Агомар.
— И что ее не искали?
— Искали и нашли, но к тому времени леди Блум уже готовилась стать матерью. Лорду — хранителю пришлось признать их брак. Обесчещенная вере девушка, да еще и беременная от него, такая невеста ценности для клана больше не представляла.
Я улыбнулась, ну и слава Богу.
— Они были счастливы?
— Были, — усмехнулся Хок. — Но не долго. Моему отцу исполнилось полтора года, когда дед погиб на охоте. Вере не сжигают своих мертвых, они хоронят их там, где их забрала смерть. Дед погиб в горах, там его и похоронили. А утром, бабушка осталась одна.
— Как одна?
— Так. Племя ушло, оставив женщину и ребенка умирать. У бабушки не было ни оружия, ни дров, ни еды. Только палатка, в которой она провела ночь.
— Почему они так поступили? Ее не любили?
— Да нет, явной неприязни к ней никто не испытывал.
— Ну как же так? Почему?
— Потому что это вере, леди! — яростно выдохнул Хок. — Бездушные животные, понимающие только язык силы! Если бы на женщину и ребенка, почти замерзших, не наткнулся патруль стражей, они бы умерли рядом с могилой моего деда, будь он проклят!
Хок застыл, не отрывая взгляда от огня в камине. Я молчала.
— Прости, — спустя какое-то время сказал он. — Тебе, наверно, неприятны эти подробности.
— Наоборот, — я улыбнулась. — Мне приятно, что ты поделился этим со мной.
— Приятно! — фыркнул он. — Что в этом приятного?
— Я ценю твою откровенность. Доверие, — тихо сказала я, а потом спросила. — Ты расскажешь, что было дальше?
— Дальше? Дальше, лорд-хранитель, твой прадед, взял бабушку под опеку. Она жила внизу, в двух маленьких комнатках рядом с кухней, помогала эконому. Милость лорда была так велика, что он распорядился обучать моего отца, как сына рыцаря, — хмыкнул он.
— Разве это плохо?
— И да и нет, леди.
— Почему?
— Потому что в Мораке семья, род и клан слишком важны. Без их поддержки ты никто! Самое страшное наказание не смерть — изгнание. А мою бабушку, по сути, изгнали дважды. Первый раз, когда она ушла к вере, а второй, когда то проклятое племя бросило ее умирать. У нее больше не было поддержки семьи. Леди Блум Элил Агомар больше не существовало. Была Лил Вольтар и ее сын — полукровка, отвергнутый народом его отца.
— Если бы не желание лорда-хранителя, мой отец до смерти таскал горшки на кухне или ходил за свиньями.
— Ты считаешь это правильным?
— Неважно, что я считаю, — резко ответил он. — Я говорю как есть.
— Твой отец был сильным человеком, раз ему удалось стать Наместником.
— Высокие лорды никогда не интересуются желаниями тех, кого они одаривают, — зло улыбнулся Хок. — Твой дед указал на отца, как на Наместника, воспользовавшись правом Высокого лорда.
— А остальные согласились?
— Твой дед, Тэйе, умел убеждать.
Я согласно кивнула. Дед мог быть очень убедительным. Когда хотел.
Хок опять замолчал и лицо у него было такое… такое, как будто ему очень больно. Я отлично его понимала, я знала, каково это — быть не такой как все. Знать, что с тобой общаются исключительно по необходимости, из вежливости, так сказать. Жаль, утешать я не умею, сейчас бы очень пригодилось.
— Твой отец справился, это главное. О нем очень хорошо отзываются. Наверняка есть те, что любили его.
Хок быстро повернулся, взглянул исподлобья и так оскалился, что я невольно подалась назад.