Зачем было грубить ей? Изображать из себя деспота? Девчонка упряма и независима. И я не верю, что там, откуда она пришла у нее не было поклонников. Она может украсть сердце и у слепого, сказав пару слов.
Она приходит на общую трапезу и сидит за столом, похожая на луну в беззвездном небе или море в штиль. Перламутровая кожа, сапфировые глаза, лунный шелк волос. Вокруг нее люди, но она одна. Думает, что если будет держать всех на расстоянии вытянутой руки то останется свободной? Никто не свободен.
— На что вы смотрите, леди? — спросил я.
— На свои разбитые мечты, лорд, — зябко поводя плечами, ответила она.
Я навредил сам себе, она была рядом и очень далеко. Никаких споров, только вежливость сводящая зубы. И она почти ничего не ест. Больна?
— Я хочу знать, что с ней! — Агами даже не поднял голову, увлеченно копаясь в каких-то корешках.
— Ничего. Леди грустит. Девушке такого склада трудно оставаться в четырех стенах. Ей нечем заняться. Она угнетена. Ей трудно, — Агами бормотал все это, не отрываясь от своего занятия. — Если вы и дальше будете держать ее на женской половине, ситуация только ухудшиться. Апатия перерастет в раздражение и злость.
— Нечем заняться? До праздника остались считанные часы, пусть готовится. Платья, драгоценности, прическа…
Старик оторвался от своего сена и удивленно посмотрел на меня.
— Вы считаете, что это займет ее? Вы неправильно думаете о ней, лорд. Ее вышивка украшает вашу руку, какая бы из наших леди сделала такое? Тэйе не тепличный цветок, она, она…, — Агами ткнул пальцем в один из сосудов стоящих у него на столе.
— Отличное сравнение, мастер, — осклабился я, разглядывая тонкое хрупкое стекло.
Целитель фыркнул и, размахнувшись, швырнул сосуд на каменный пол. Я отшатнулся, закрывая глаза от тонких осколков.
— Она не разбилась?
— Это шуичи — драгоценное стекло Акадзомэ, — поджал губы старик. — Оно тверже стали милорд.
Тэйе диа Агомар
На редкость неудачный день. Похоже все вокруг сговорились и по очереди читали мне нотации. Наибольшее порицание вызывал мой разговор с Хоком. Криста назвала его «истерикой не достойной высокой леди», а Гру сказал, что на месте лорда выпорол бы меня. Мей ворчала, выметая из углов многочисленные осколки, Алтея вздыхала: «Как можно было разбить такую красоту!?». Лентолет молчал, сверкая фиолетово-черным синяком. Томи хмурился. Эконом укоризненно качал головой, а Бертин отказал мне в сладком.
Устроившись около айсенгардского окна в башенке, я хмуро провожала взглядом падающее за заснеженный склон солнце. Мей и Алтея шептались и хихикали внизу, Гру дремал около камина (как всегда), а Криста что-то тихонько наигрывала, перебирала струны местной гитары. Я улыбнулась, знакомая песня. Бабушка часто ее пела.
— Такой красивый голос, леди, — Алтея поднялась в мою башенку. — Мне всегда нравилась эта баллада, может, ты споешь еще?
— Может быть потом, — улыбнулась я. — Ты что-то хотела?
— Там принесли подарок, — лукаво улыбнулась она.
— Мне? Кто?
— Лорд Хок, — отчего-то покраснела девушка.
Я отлепилась от окна. Он принес мне подарок! Простое «спасибо» было бы гораздо приятнее.
— Леди, — Криста стояла рядом с креслом, прямая как палка.
— Милорд Хок, выражая свою признательность за заботу и внимание…
— Что это?
— Это? — Криста непонимающе уставилась на мех в своих руках.
— Это что? — я ткнула пальцем в сверкающее светло-серое великолепие.
— Мех снежного волка, леди. Настоящая драгоценность.
Я подошла ближе, прикоснулась, серебристый мех шелком скользнул по руке.
— Оставь это.
— Вам нужно…
— Иди Криста, я хочу остаться одна. И вы девушки тоже, идите…
Никто не спорил, одна за другой они приседали в реверансе и исчезали за дверью.
— И почему ты отослала их? — лениво поинтересовался Гру.
— Хочу спалить «бесценный дар», — пожала я плечами и потащила мех к камину.
— Да ты с ума сошла! — Гру оттолкнул меня. — Что не так?
— Ты спрашиваешь? Он подарил мне шкуру волка, такого же, как тот, что был в пещерах. Ему не повезло и его добили из жалости? Не приму это! Он весь пропах кровью!