— Иногда мне кажется, что ты выросла частями. Тело взрослой женщины и ум младенца.
— Между прочим, ты сам согласился на спор! И я старалась не для себя, мне парнишку жалко!
Хок сморщился и принялся ходить по комнате, изредка бросая на меня недовольные взгляды.
Я поплотнее закуталась в плащ и сказала:
— Может, ты перестанешь изображать из себя маятник, у меня уже голова кружится.
Хок моментально оказался рядом, подавляя своими размерами, навис надо мной. Мне опять стало страшно.
— Ты видела его глаза? Если ты еще, хоть минуту, продолжила бы его дразнить, он бы искалечил тебя. И никакие твои фокусы не помогли бы тебе! Ты подумала, как клан жил дальше, если бы это произошло?
Хок был так близко и с такой болью смотрел на меня, что мне захотелось успокоить его, дотронуться. Но я только виновато улыбнулась, а он, отшатнувшись, скривился.
— Беорн впадает в неистовство во время боя. Я не думал, что ты продержишься так долго, и он потеряет терпение. Хотел вмешаться, но не успел — как будто извиняясь, добавил он.
— Но ты, же не станешь оспаривать результаты? Я выиграла и Томи получит право на оружие?
— Я дал слово, — пожал Хок плечами и отошел к огню. — Но ты оказала парню плохую услугу.
— Это почему?
— Я бы отказался от такого подарка.
— Ну не знаю, — хмыкнула я, — думаю, у Томи хватит ума сообразить, что это единственная возможность стать стражем. Или все дело в мужском самолюбии?
— О! Конечно. И как ты догадалась! — я и не представляла что он способен говорить таким язвительным тоном. — Ты, вероятно, долго раздумывала над решением этой проблемы. А когда других вариантов не осталось, решила сыграть на ущемленном самолюбии.
— Нет! — мне почему-то было обидно. — Я увидела, как он смотрит на своих сверстников на площадке. Спросила, и мне ответили, что мальчик никогда не сможет быть опоясан мечом, вот и пришлось придумывать на ходу.
— И кто же тебе все это рассказал?
— Криста.
— О, конечно! Госпожа Криста большой знаток, несомненно!
— Ты сам определил ее в советчицы.
— Что касается тряпок, конечно! Но она не имеет никакого представления о том, как происходит отбор в гарнизон. Если бы ты хоть немного подумала, то нашла бы другого… советчика.
— И что бы он мне сказал? Что ему очень жаль, но Томи и так получил гораздо больше, чем любой другой в его положении?
— Нет. Он сказал бы, что раз в три года проводятся испытания, в которых может принять участие каждый. Победителей зачисляют в гарнизон. Мне самому нравится парнишка, уверен, из него получится хороший боец. Я хотел понемногу готовить его, чтобы через год он мог достойно участвовать в испытаниях. Шансы у него есть. В этом случае он заслужил бы свое оружие собственными силами, а не благодаря женщине. Даже если эта женщина ты, леди.
Хок говорил мягко, не повышая голоса, но от этого легче не становилось. К горлу подступил тугой комок, глаза налились слезами, несмотря на тепло, идущее от камина, меня снова затрясло. Я плотнее закуталась в одеяло, стараясь скрыть слезы
— Мужчина должен сам заслужить право носить оружие. А получить его из рук женщины недостойно воина. Не думаю, что кто-то всерьез принял наш спор и Томи в том числе. У тебя доброе сердце, но рисковала ты зря.
Сидхок Рейф Вольтар, лорд-хранитель Фраги
Она сидела подозрительно тихо.
— Тебе все еще холодно? — женщины создания слабые, может она уже умудрилась простудиться?
— Я не часто растапливаю камин, здесь и, правда, прохладно. С тобой все в порядке? Может позвать мастера Агами?
— Не надо! — почти крикнула она. — Я пойду, мне нужно.
Она так быстро вскочила, что запуталась в одеяле и ничком упала на каменный пол.
Я подошел ближе, протянул руку, чтобы помочь подняться.
— Вот уж не думал, что устояв перед Беорном, ты так легко сдашься моему одеялу! — улыбнулся я.
— Что с тобой? Ударилась? Я зажгу светильник.
— Не надо!
Она плакала. Не ревела со злости из-за неловкости, а горько рыдала, как будто потеряла близкого человека. Это было так странно видеть ее плачущей.
— Это не стоит твоих слез! — я осторожно поднял ее.
Уткнувшись мне в грудь, она зарыдала в голос. Я не понимал причины, почему сейчас? Почему она не ругается или смется, как раньше? Подумаешь, шлепнулась! Я укачивал ее на руках и говорил ей это, пока она не начала вырываться.
— Ты бесчувственный чурбан! Ты знаешь, как я испугалась! У меня до сих пор коленки трясутся! И все оказалось зря! Я дура! Все зря! Я все делаю не так! Мне все надоело! Я хочу домой! Хок, пожалуйста! Должен же быть способ! Пожалуйста!