Конечно, по меркам брильемских лесов Холкин был еще достаточно молодым мужчиной, многие здесь, в Лесах, продолжали охотиться и после пятидесяти. Правда доживали до такого возраста далеко не все, да и те, кто доживал не часто могли похвастаться безупречным здоровьем. Никто не мог гарантировать, что сразу после обряда инициации тебя не задерет медведь или не распорет бивнем бедро кабан, а там уже как Боги решат. Может и выживешь, но об охоте зачастую после этого стоит забыть. Но брильемцы не бросали никого. Если ты не можешь охотиться, то ничего страшного, оставайся в деревне, паши землю или изготавливай луки, стрелы и прочую охотничью снасть. В таком случае ты и с продажи пушнины получишь свою справедливую долю.
Холкину пока везло. Чуть выше среднего роста, широкоплечий, чуть смуглый, как и почти все брильемцы, с коротко остриженными черными как смоль волосами, но густой и длинной, в тон волосам, бородой. Все знали его как хорошего и довольно везучего охотника и прилежного семьянина. С его лица практически никогда не сходила легкая улыбка, к тому же он был приветлив со всеми, даже незнакомцами, из-за чего легко располагал к себе людей. В том числе и за пределами Лесов, куда охотники выезжали поторговать.
— Немного побродим по лесу, а уже на обратном пути проверим ловушки. Мы с тобой их порядочно наставили, — довольно заметил Холкин взбираясь на холм.
Почти у самой вершины бугра он остановился, а после чуть припал к земле. Хак тут же повторил его движение и молча замер. Вынув из чехла лук Холкин медленно натянул тетиву и прошептал сыну:
— Олень! Здоровый. Видно сам Ухтан сегодня нам благоволит. Жаль сани на опушке оставили, тащить намаемся.
Чуть высунувшись из-за края холма охотник аккуратно прицелился, выстрелил и спокойно присел обратно, чтобы спрятать лук. Хакар был уверен, что его отец попал. Хоть он сам и не видел оленя, но слышал, как тот поскакал в глубь леса, правда Холкин не торопился догонять добычу.
— Точно в шею попал. Срезень ему артерию распороть должен, так что далеко не уйдет, — буднично заметил охотник и продолжил взбираться на холм.
Хак поспешил за отцом. Быстро перебирая руками и ногами, чтобы не отстать, он почти мгновенно забрался на вершину, но тут же полетел вниз оттолкнутый крепкой отцовой ладонью.
— Хакар, беги! — успел услышать парень, а после мир вокруг завертелся.
Юный охотник быстро набрал скорость и остановиться не было никакой возможности. Если только об сосну, чего парень совсем не хотел. Поэтому, не смотря бешенное вращение, Хак во всю раскрыл глаза, чтобы не прозевать растущие ниже по склону деревья и кусты чтобы хотя бы попытаться уклониться.
К счастью ему удалось докатиться донизу ничего не повредив. Тут же вскочив на ноги, что было очень тяжело из-за того, что его дико мутило, парень взглянул наверх, да так и застыл. На вершине холма его отец сражался с огромным волком. Чуть приглядевшись Хак понял, что это был не простой зверь. Ростом в холке с теленка, с более темной и длинной чем у обычных волков шерстью, а самое главное шестью когтистыми лапами. Это был волчий король — волкул.
— Отец! — закричал Хакар пытаясь непослушными руками вынуть лук.
— Беги, дурень! — сквозь зубы прорычал Холкин снова и снова вонзая короткий охотничий нож в жилистую шею зверя.
Левая рука охотника практически полностью скрылась в пасти чудовища, а его живот был распорот множеством ударов острых когтей. Волкул же почти не пострадал, хоть раны на его шее и сочились кровью. Прижав охотника к земле, он продолжал шинковать его внутренности одной парой лапой. Звонко в морозном зимнем воздухе щелкнули челюсти, а после раздался наполненный нечеловеческой болью крик — зверь наконец-то справился с мешавшей ему рукой и теперь ничего не мешало ему впиться клыками в открытую шею мужчины.
***
«Снова этот сон,» — было первой мыслью очнувшегося Хакара. За последние четыре года он уже привык к нему и это воспоминание уже не вызывало тех же чувств, что и раньше. Хак уже давно не просыпался посреди ночи в слезах, все что он сейчас чувствовал — это злость на свою слабость и ненависть к чудищам, что забрали жизнь его отца и жизни многих других неизвестных ему людей.
Чуть повернув голову на раздавшийся рядом шум, парень понял, что находиться у себя дома. Его брат сидел возле печи и резал мясо, судя по закатным краскам, наполняющим избу, на ужин.
— Хаку, — просипел охотник, вдруг осознав, что дико хочет пить.
Юноша вскинул голову. Заметив очнувшегося брата, он тут же бросился к кровати. Сразу же плеснув немного воды в кружку Хаку помог раненому напиться, несмотря на то, что тот даже не успели ни о чем попросить.
— Что со мной случилось? — уже чуть громче спросил Хакар.
— Ничего особо серьезного. Огромная шишка на голове, несколько ожогов и сломанная ключица. Все могло быть куда хуже, но с кровати тебе лучше пока не вставать, — выдохнул младший брат. — Я сейчас позову мать и сестру, они во хлеву.
Сорвавшись с места Хаку, громко хлопнув дверью, выбежал на улицу. Его брат не успел даже улечься поудобнее, когда дверь снова распахнулась и внутрь ворвалось все семейство. Лана тут же бросилась к сыну на грудь, но в последний момент ее успела остановить Мири. Не сделай она этого и Хакару пришлось бы куда дольше ждать заживления сломанной ключицы.
Из дальнейшего разговора охотник наконец-то узнал, что с ним случилось после потери сознания.
Как оказалось, Ледышка, на которую способности лешего не действовали, из-за того, что она была хоть и очень умной, но все же собакой, а не человеком, побежала не домой, а в Дольяр. Там ее встретили готовые в любой момент сорваться на помощь охотники. Собака тут же повела их за собой, даже не подумав сбежать и бросить хозяина. Какого же было удивление дольярских жителей, когда Ледышка привела их на ту же поляну где пропал и их друг. Там они обнаружили во всю разгорающийся завал, а также следы, принадлежащие явно не человеку. Собака тем временем уже лаяла возле завала, так что быстро затушив огонь снегом и чуть разгребя древесное месиво, охотники обнаружили бесчувственного Хакара. Того с кем он сражался, как и каких-либо новых следов, что вели с поляны они не нашли, да не особо и искали, занятые сооружением носилок и первой помощью раненому парню.
Хак пролежал без сознания почти два дня, а после еще седмицу практически не вставал с кровати. Голова начинала кружиться, стоило только подняться на ноги. За все это время его никто не потревожил, но уже на следующий день после его относительного выздоровления к нему наведался старейшина Дольяра.
— Рад, что ты в порядке, — не зная с чего начать проговорил Орин.
Хакар лишь насмешливо глянул на свою зафиксированную, чтобы не сместить ключицу, руку, но промолчал.
— Я так понимаю, ты не можешь закончить дело?
— По сути я его закончил, — возразил Хакар. — Ваш охотник точно мертв. Его убил взбесившийся Хор’акан.
Лана и Мири, готовившие обед как одна испуганно схватились за амулеты и что-то прошептав постучали по дереву. Мужчины были более сдержаны, Хаку лишь суеверно глянул в сторону невидимого из избы леса, Орин же и вовсе остался невозмутим.
— Или ты хочешь, чтобы я усмирил отведавшего крови Хранителя леса?
— Я не буду просить об этом, для такого дела нужны хорошие друиды. В окрестных деревнях таких нет.
Ненадолго в доме воцарилась тишина. Орин задумчиво покручивал в руках кружку с травяным отваром, Хакар ему не мешал, а все остальные вернулись к своим делам.
Наконец староста поднял глаза на охотника и спросил:
— Что ты предлагаешь?
— Все очень просто у тебя есть два пути. Первый — отправить кого-нибудь в глубь Лесов на поиски хорошего друида. Второй — собрать денег и попросить о помощи Гильдию Охотников. Слаженная группа топорщиков или умелый «Бронзовый» пиромант решат эту проблему.