Вторая Гончая понятливо прикрыла веки и снова исчезла в тени.
– Скучаешь? – бодро окликнул Темного эльфа некоторое время спустя.
Таррэн искоса взглянул на подошедшего Урантара (или Седого, как его тут знали) и отлепился от наружной крепостной стены, которую подпирал собой последние полчаса, старательно размышляя и, заодно, внимательно наблюдая за жизнью человеческой Заставы.
Вид со стены оказался плохим. Вернее, на самом деле он был прекрасным – в том смысле, что видно было далеко: примерно на два полета эльфийской стрелы. Но дальше, насколько хватало глаз, протянулась сплошная зеленая полоса, состоящая из причудливого переплетения лиан; невероятно мощных, покрытым сероватым мхом древесных стволов, что даже отсюда выглядели совершенно непрошибаемыми; длинных остроконечных листьев, которые производили впечатление очень острых; бесконечного множества колючих кустов, шипов, опасно торчащих ветвей… и все это сплеталось в какой-то дикий ансамбль, крючковатый клубок, уродливую каракатицу. Просто сплавилось в одно целое и неуловимо напоминало громадного, толстого, многоногого и многоглавого паука – умного, затаившегося до поры до времени. Смертельно опасного и терпеливо ждущего свою добычу. При этом казалось, что длинные угловатые ветки колыхаются сами по себе, потому что никакого ветра не было и в помине. Листья потихоньку поворачиваются за солнцем, жадно провожая невидимыми глазами проносящихся под ними странного вида существ. Корявые лианы, спускающиеся с ветвей, приобрели нехорошую склонность самостоятельно менять свое положение, уподобившись гигантским питонам. Мох, висящий на них неопрятными клочками, временами осыпался вниз целыми гроздьями – как правило, именно тогда, когда внизу мелькала незаметная тень какого-нибудь существа. А развешанная в бессчетном множестве паутина выглядела так, словно была готова в любой момент спикировать на головы тех идиотов, что только рискнут сунуться внутрь.
Таррэна довольно быстро посетило стойкое ощущение, что Проклятый Лес действительно является живым существом. Единым целым, каким-то странным нечто, которое сумело появиться здесь под действием излившейся девять эпох назад магии и буквально выцарапало себе право на существование. Этот Лес жил своей жизнью, дышал, беззвучно шипел, словно цедил проклятия сквозь сомкнутые зубы, и внимательно следил за пришельцами, что уже который век оккупировали его исконные территории. Казалось, он возмущенно шелестел ветвями, кричал на разные голоса, гневно шумел и недобро оценивал неприступные крепости, выстроившиеся вокруг него, словно настоящие солдаты. Раз за разом пытался преодолеть этот последний рубеж, отделяющий его от благодатных Обитаемых Земель, но пока безуспешно. И он действительно ненавидел упрямых человечков, что рискнули бросить ему вызов.
Темный эльф только раз пробежался глазами по широкой полосе безжалостно выжженной земли, отделяющей Левую Заставу от опасного Леса, и сразу признал, что это – абсолютно оправданная мера. Уж если там цветочки готовы в любой момент показать зубы, то и звери должны быть под стать. И пусть лучше огонь опалит ни в чем не повинный росточек, чем подпустит под его прикрытием дюжину притаившихся тварей.
Мысленно передернув плечами, Таррэн постарался поменьше думать о том, что скоро ему придется войти в этот ад. Одному. Против странного разумного создания, сотворенного магией Изиара. Думать об этом было неприятно. Неуютно. И весьма нелегко. Просто потому, что неизбежность встречи не вызывала никаких сомнений. Но пока он мог себе позволить отвлечься и поэтому нашел гораздо более увлекательным изучение быта суровых Стражей, чем любование на смертельно опасный Лес, с которым все равно очень скоро придется столкнуться лицом к лицу.
Урантар прервал его размышления на весьма любопытной мысли о том, что человеческая Застава здорово смахивала на громадный муравейник. Сейчас, когда солнце поднялось достаточно высоко, на обширные внутренние дворы (а он пришел к выводу, что их все-таки два – первый, где расположились конюшни, уже знакомый «полигон», кухня и подсобные помещения, и второй, где, по-видимому, было принято спать, есть и отдыхать) выбралось немало народу. Где-то неподалеку бодро застучали невидимые топоры, снова возобновился грохот молотов в маленькой кузне, послышались многочисленные голоса, которых вчера так не хватало. Пару раз даже промелькнула сгорбленная старушечья фигурка – маленькая, сухонькая и явно направившаяся к кухне. А когда окончательно рассвело, местный «лабиринт» заметно оживился от высыпавшей туда молодежи – среди Стражей оказалось на удивление много юных лиц. Причем, последние (если, конечно, Темный эльф все понял правильно) затеяли на «полигоне» игру в догонялки. На выбывание. И теперь некогда спокойный двор превратился в настоящий бедлам, в котором одновременно бегали, прыгали, скакали и почти летали около трех десятков взмыленных, но ужасно довольных собой парней, пытающихся угнаться друг за другом и творящих ради этого сомнительного удовольствия такие сумасшедшие сальто и кульбиты, что все акробаты Лиары могли со стыдом уходить на покой: до молодых Стражей им было ой, как далеко.
– Любуешься? – хмыкнул Урантар, проследив за взглядом эльфа. – Молодежь. Развлекаются, пока есть время. Как тебе наш Лесок?
– Ничего. Симпатичный.
– Ха-ха, да ты шутник! – неподдельно развеселился Страж.
Таррэн только усмехнулся и в который раз за утро покосился в сторону фонтана: там, что удивительно, до сих пор было очень тихо. Возле трех погруженных в дремоту домиков не метались суетливо люди, не устраивали никаких шутливых потасовок озорные юнцы. Не гремели ведрами поварята и вообще, Стражи старались миновать погруженный в тишину уголок с максимально возможной скоростью. Немногочисленные воины, которых волею судьбы заносило в окрестности фонтана, отчего-то мгновенно замолкали, приметив небрежно присевшую на бортик фигуру Гончей. Вежливо кивали издалека, вполголоса приветствовали, выразительно косились на свесившиеся с крыши когтистые лапы хмер и спешно ретировались, изредка перебросившись с караульным парой негромких слов.
А Гончая терпеливо ждала.
За все время, что Таррэн внимательно изучал окрестности, незнакомец ни разу не покинул площади у фонтана, неотрывно бдил, выжидательно посматривая по сторонам, лениво жевал сухую травинку, время от времени вставал, чтобы размяться, и при этом до дрожи напоминал свирепого цепного пса, чутко сторожащего вверенное ему добро. Матерого, преданного, но лютого пса, не намеренного бросать свой важный пост ни при каких обстоятельствах.
– Кто это? – спросил эльф, изучая Гончую.
– Шранк. Что, уже успели пообщаться?
– Немного. У Гончих он – ведущий?
– Нет, – странно улыбнулся Урантар. – Скорее, заместитель, но хватка у него железная. Постарайся лишний раз его не раздражать: у Шранка весьма неуживчивый характер, из-за которого может возникнуть немало проблем. А угомонить его стоит большого труда даже мне: Гончие, как ты знаешь, не подчиняются никому, кроме своих вожаков. А потому строптивы, своенравны и, поверь, очень опасны. Но моих Псов он водит в рейды почти пять лет и пока ни разу не подвел. Очень хороший боец. Очень опытный.
– Что значит, ТВОИХ Псов? – изумленно переспросил эльф, невольно отвлекшись.
Седой тонко улыбнулся.
– Ну, я же говорил, что это – моя Застава.
Таррэн ошеломленно моргнул и резко выпрямился: да, когда-то говорил, но он никак не думал, что понимать выражение «моя» следует буквально!
– Так ты… Воевода, что ли?!
Страж улыбнулся шире и вдруг лукаво подмигнул.
– Верно. Последние десять лет именно он и есть. А по совместительству еще и ведущий для Волкодавов, за тем редким исключением, когда ухожу в рейд или в горы. Чего ты так удивился? У нас слишком важное дело, чтобы доверять его кому попало, так что можешь считать, что вам в качестве сопровождающих выделили самых лучших. Конечно, для настоящих Пределов нас с малышом будет маловато, но я затем к тебе и шел, чтобы поговорить о предстоящем. Особенно о том, кого еще стоит с собой взять.
Темный эльф хмыкнул: вот так новость. Оказывается, наше дражайшее Величество все же – знатный интриган. Но, надо отдать ему должное, он сумел собрать воедино лучших своих воинов, выцарапал из Светлого Леса аж двух Хранителей Трона, приставил к ним в качестве наблюдателей (и, заодно, охраны) своенравных Стражей (причем, не погнушался обратиться даже к одному из Воевод! наверняка, лично просил!) и, чтобы быть совсем уверенным в благополучном исходе, разрешил снять с Заставы сразу несколько ее ценнейших достояний.