Ханрис несколько секунд помолчал, словно собираясь с силами, пару раз смыкал и размыкал губы, а взгляд его становился всё более туманным. Наконец охотник заговорил снова:
- Шаман... он там, на горе. Их предводитель. Ты... должен убить его. Должен, понимаешь? Иначе ничего не кончится. Я убил сегодня многих. Очень многих. Но он обратит новых. И... вернётся. Этого нельзя допустить.
- Мы не допустим. Залечим раны и сделаем это вместе.
- Боюсь, сынок, что тебе придётся идти одному, - голос Ханриса становился всё слабее, в нём стали слышны горловые хрипы, а в правом уголке губ вздулся и тут же лопнул маленьких кровавый пузырёк.
- Ты должен держаться, Ханрис. Я не смогу закончить это без тебя.
- Сможешь. Я в этом уверен. Возьми наше оружие. Мой... кинжал. И... и перстень твоего отца. Используй их.
- Ну уж нет! - со злостью, за которым скрывалась невыносимая боль, выкрикнул Драйган. - Я не прикоснусь к этим проклятым штуковинам! Так что тебе придётся выжить, чтобы самому всё это закончить. А я обещаю, что буду рядом, буду драться с тобой плечом к плечу.
Губы Ханриса дрогнули, их тронула слабая улыбка, вместе с тем они заблестели от крови.
- Ты уж прости, сынок... Но мой бой окончен.
- Ни хрена подобного! Отец рассказывал как вы выбирались из передряг и похуже этой!
- Наше время ушло. Я и так... был обречён, помнишь? И благодарен судьбе за этот шанс... не умереть в постели. Отдать... свою жизнь в бою. И... я принимаю эти правила. Жизнь за жизнь.
- Но я не принимаю их, ясно? Не принимаю, слышишь меня Ханрис?! Вы с отцом решили уйти в бою?! Так значит?! А нам что делать?! Оплакивать вас и слагать баллады о вашем величие?! Эгоисты вы трахнутые! Я отказываюсь принимать ваши сраные правила!
Улыбка Ханриса стала шире. Жёлтый свет в его глазу потускнел, и стал почти нормальным, каким был у охотника до его обращения. Вот только смотрел теперь он не на Драйгана, а будто сквозь него, в ту тьму, которая неотвратимо надвигалась на умирающего солдата.
- Ты сын своего отца, Драйган. И он... он гордился тобой. Гордился каждый день, все эти годы. Уж поверь мне, это так. И я... тоже горжусь. И хочу... чтобы ты научил моего сына владеть мечом и... и... луком. Хочу чтобы ты наставлял его... как старший брат.
- Умоляю тебя, Ханрис, не сдавайся! Ты же лучший воин на свете.
- А хотел бы... быть лучшим на свете отцом. Жаль... что времени у нас было так мало...
И Ханрис умер. Вдруг просто замер, глядя в пустоту остекленевшим взором, и Драйган понял, что охотник ушёл. И нет больше смысла звать его, кричать на него или умолять вернуться. Его дух покинул тело и отправился туда, откуда не возвращаются, сколько не зови.
Жизнь за жизнь.
***
Когда это чувство настигло её, Весна заканчивала промывать раны Темнозора. Она уже помогла Илии, а до того Горыну, который сильно пострадал от когтей рыси, потерял много крови, но Весна была уверена, что он выживет. Темнозор сделал немало для спасения отца, в первую очередь сумел остановить кровотечение, пока Весна пыталась пробудиться от долгого сна, в который её загнала Тамила, и вернуть контроль над своим телом. Всё это время дрожащая Илия сидела на полу и неотрывно смотрела на труп Тамилы. Когда волхаринка наконец сумела встать, пусть в конечностях ещё чувствовалось онемение а в голове шумело, она тут же принялась за приготовление сонного отвара для Горына и строго, без каких-либо лишних разговоров потребовала у девочки помочь ей в этом. Весна понимала, что возможно поступает с ней жестоко, но должна была вырвать Илию из её оцепенения, уверенная, что так будет лучше для неё. Дочь Сайна вначале непонимающе посмотрела на Весну, но когда та повторила свою просьбу снова, а затем ещё раз, принялась выполнять данное ей поручение.
Горын очнулся и застонал, когда отвар был практически готов. Несколько раз он звал Баюна и даже пытался встать, но Темнозор по настоянию Весны, не смотря на протесты и брань отца, не позволял ему сделать этого. Когда же он наконец погрузился в долгий сон, Весна принялась за детей. И вот тогда, сидя в промоченной в кипятке тряпкой в руках, и осторожно обрабатывая глубокую рану от когтей ворона у Илии под волосами, она вдруг ощутила страшный удар. Не физический, но куда более мощный, чем может нанести ей любой человек. Удар в самое сердце, боль от которого сжалась в одной точке прямо у неё в груди, и оказалась столь сильной, что женщина ахнув, выронила из рук тряпку и осела на пол.
- Весна! - воскликнула Илия подхватывая её под руку. - Что с тобой?
Немыслимая боль не позволяла волхаринке не то что говорить, на даже вздохнуть. Она продолжала крутиться в её груди, а в голове звучало страшное понимание источника этой боли.