- Похоже на то. Давай-ка пока заведём лошадей в конюшню, - предложила Весна. - Они устали ещё сильнее чем мы.
- Угу, - кивнула Илия, чувствуя при виде отца прилив сил и даже некой радости, пробившейся сквозь молчаливое уныние, в котором она пребывала всю поездку от Закрая до дома.
Как раз когда они распрягли и поставили в стойло коней в дверях конюшни появился Сайн. Спрыгнув с лошади, которую специально выпряг из телеги чтобы поскорее сюда добраться, он скинул на ходу капюшон и едва ли не бегом подлетев к Илии, заключил дочь в крепкие объятия. Затем кивнул Весне, и стал спешно оглядываться. Женщина, поняв, кого он ищет, лишь опустила глаза и сказала:
- Прости, Сайн.
- Зана мертва? - спросил он сухо, и голос его едва заметно дрогнул.
Илия хотела было ответить, но быстро поняла, что вопрос адресован ней ей. И ощутила даже некое облегчение от того, что ей не придётся говорить отцу, глядя в его усталые глаза, что случилось с сестрой. Правда сам факт того, что сейчас узнает Сайн, отдавался в сердце его старшей дочери невероятной болью.
- Нет, - ответила Весна. - Но и вылечить мне её не удалось. Прости, я переоценила себя. Думала что смогу противостоять этому...
- Не оправдывайся, - проговорил Сайн и в его голосе не было ни злости, ни упрёка, только печаль. - Уверен, что ты сделала всё, что смогла.
Илии хотелось подтвердить это. Рассказать отцу обо всём том кошмаре, через который им довелось пройти. Но слова застряли в горле. Она просто не смогла вымолвить ни звука. Вспомнилась тёмная ночь в лесу, голодный взгляд Заны, липкий страх, карканье воронов и злорадный смех обезумевшей ведуньи, а ещё горячая кровь на руках. Это она нанесла смертельный удар, она убила человека. И пусть Тамила натворила много зла, всё равно воспоминания об этом терзали Илию, бросая от тошнотворного омерзения к содеянному до приступа панического страха. Вновь ощутив, как он зашевелился внутри, девочка сильнее вжалась в отца.
- Пойдёмте в дом, - сказал Сайн. - Такая погода скверная, а вы проделали большой путь. Должно быть страшно устали и замёрзли. Я заварю горячего чаю.
Когда вошли в дом, Илия ужаснулась царящему в прихожей хаосу.
- Вы оборонялись? - спросила Весна, заходя последней.
- Да, но... меня тут не было. Я находился в Медовом Холме, вместе с Шантой, Шрией и всеми детьми. Когда вернулся, бой уже был кончен. Здесь держали оборону: Маллид, Драйган, Синта и твой муж. - Резко и глубоко вдохнув, как перед прыжком в ледяную воду, Сайн обернулся к волхаринке и быстро заговорил: - Весна, я должен тебе сказать, что Ханрис...
- Я знаю, - оборвала его Весна резко.
Сайн умолк, но не отвёл от неё удивлённого взгляда, словно пытаясь уложить эту мысль в голове. Но прежде чем успел задать сам-собой напрашивающийся вопрос, Весна его опередила:
- Остальные погибли тоже?
- Нет. Только Маллид и Ронар. Он сражался на стороне врага и погиб пытаясь увести с собой сестру. Синта там, в доме. Она серьёзно ранена: сломана стопа. Я сумел вправить и наложить шину, так что ходить она со временем сможет, а вот бегать или танцевать едва ли. Её мучила сильная боль, так что я сварил настой, и где-то час назад она уснула.
- Бедняжка. А Драйган?
- Его укусили. И он ушёл. Вчера, пока мы спали. Я не знаю куда. Нашёл две убитых овец и пяток кур в хлеву. Видимо, он успел перекусить, прежде чем сбежать. Хорошо, что не нами.
- Думаю, он ушёл, как раз чтобы этого не случилось. Защитил вас от себя.
- Пожалуй, что так, - Сайн снова тяжело вздохнул. - Ох, Властитель! Что же это за кошмар нас постиг!
Илии ожидала, что сейчас отец выйдет из себя. Но нет, вспыхнувший вдруг в нём огонь ярости, так же быстро угас. Возможно и для злости у Сайна больше не осталось сил.
Усадив дочь за стол, он внимательно осмотрел её рану на щеке, превратившись в тот момент из отца в доктора. И Илия отметила, что в таком образе он сейчас нравится ей больше. Не потому, что не любила отца, а потому, что Сайн-врач обретал уверенность и решимость во взгляде, он занимался привычным делом, в котором был мастером. Сайн-отец же казался разбитым и уставшим, преисполненным печали, буквально раздавленным всем событиями последних дней, в его облике и голосе больше не звучало той силы, с которой Илия привыкла ассоциировать образ родителя - самого храброго, самого смелого и самого умного человека во всём мире, который никогда не даст свою семью в обиду.
- Я сейчас заварю чаю и найду вам что-нибудь перекусить, - сказал Сайн дочери, убедившись, что её рана не требует срочной обработки.