Старики заиграли какую-то народную песню. Коля никогда не понимал, почему музыканты играют именно в обычной электричке, а не в «Ласточке», в которой музыка не превращается в неясный набор звуков из-за общего шума. Хуже играть можно только в метро.
-Жаль, нет налички. – сказала Лиза, внимательно следящая за игрой музыкантов.
-Кто-то вообще сейчас носит наличку? – спросил Коля. – Но, может, у них переводом можно?
-Нет. Таблички с номером нет. Только наличкой, похоже.
-Ну и ладно. Я вообще против музыкантов в метро и электричках. – сказал Коля.
-Почему? – удивилась Лиза. – Весело же.
-Музыку шум перебивает.
-А, ну в этом смысле да. Но в электричках ещё нормально. Вот в метро это невыносимо.
Музыканты закончили играть и пошли собирать деньги. Прошли весь вагон, но никто ничего не пожертвовал. Коле стало их жаль. В отличие от перекупов-продавцов, вряд ли у стариков было что-то, кроме пенсии.
-А ты что дарить будешь? – спросила Лиза, не выдержав паузы, образовавшейся после ухода музыкантов.
-Краски масляные и струны для гитары - дорогие, блин – всю стипендию на них истратил. А ты? – ответил Коля, выныривая из своих мыслей.
-Билет на «Лёнь».
-Точно, мы же втроём идём. – вспомнил Коля. – Когда там?
-В мае.
-Понятно. – кивнул Коля и снова замолчал.
Лиза заёрзала на скамье, явно желая прервать неловкую паузу. Но Коле совсем не хотелось говорить, что было для него крайне редким явлением. Ему уже три дня подряд снился проклятый бык. И как будто бы с каждым днём становился всё реальнее.
-Электропоезд прибывает на конечную станцию «Санкт-Петербург – Балтийский вокзал». – проскрежетал женский голос из динамиков.
-Ну наконец-то. Приехали. – с облегчением сказала Лиза и встала на выход. Коля оправил свою ярко-красную рубашку, надевавшуюся только на праздники или концерты, и последовал за ней.
Балтийский вокзал встретил его ярким солнцем и холодным влажным ветром. В воздухе одуряюще пахло весной. По платформе, расталкивая друг друга, неслись люди, кто в сторону поезда, кто в сторону города. Коля стал уверенно, как паровоз, пробираться сквозь толпу. Благодаря довольно высокому росту люди сами пытались обойти его и особо не создавали проблем. Сзади, ухватившись за Колин рукав, шла низкая Лиза.
Наконец они дошли до турникетов и вышли на улицу. Здесь толпа рассосалась и дышать стало свободнее.
-Ну что, пошли в метро? – спросила Лиза, вытаскивающая из куртки груды старых железнодорожных билетов и какого-то мелкого мусора. Удивительно, но при всей аккуратности и чувстве стиля девушка совершенно не заботилась чистотой одежды и карманов, полагая, что это не должно мешать веселиться и, к примеру, прыгать по лужам. Коля разделял её позицию, но всё-таки старался следить и ухаживать за вещами, при этом будучи во всех других отраслях жизни совершеннейшим неряхой.
-Сейчас, я кофе хочу взять. – ответил он и пошёл в сторону от метро к кофейному киоску. Остановившись возле него, Коля стал заказывать. Он не был кофеманом, в отличие, например, от Андрея. Для него это было скорее лекарственное средство, которое после трех дней ужасного сна было просто жизненно необходимо. Лиза встала рядом, презрительно глядя на кофейное меню. Она не любила кофе.
Наконец улыбчивая девушка-бариста протянула Коле «капучино», и друзья отправились к «сталинскому» павильону метро, пристроенному к старому вокзалу. По пути Коля увидел на асфальте пустую бутылку из-под лимонада, и, не говоря ни слова, выбросил её в мусорку, стоящую всего в паре метров. Он никогда не понимал, как можно так загаживать город, особенно, если мусорка в пешей доступности. И особенно, если этот город культурная столица – Санкт-Петербург.
Сев в новый и современный «московский» вагон метро, Коля закрыл глаза и задумался. Он приехал сюда из Пятигорска семь месяцев назад, когда поступил в Санкт-Петербургский университет на факультет Процессов управления. До этого он приезжал в город исключительно как турист. И тогда был буквально очарован Петербургом, показывавшем ему все свои красоты. Но теперь всё было иначе. Сначала оказалось, что город обманул его, как обманул и местных Лизу с Андреем, и иногородних одногруппников, вместо Двенадцати коллегий подсунув разваливающиеся корпуса на окраине Петергофа. Потом Петербург, вместо своих красот, показал Коле уродливые новостройки в центре, заплёванные парадные и замусоренные реки. В конце концов он добил парня своей промозглой сырой зимой. Культурная столица показала свою худшую сторону. Наверное, с нею сталкиваются все туристы, приехавшие на жительство в этот серый город. Коля испытал глубокое разочарование. Город не был идеальным, изначально просто не мог быть, и парень это понимал, поэтому мирился и не уезжал. Ведь Лиза, прожившая в Петербурге всю жизнь, обожала его, да и Андрей, переехавший из северного Кировска шесть лет назад, тоже его любил. И Коля до поступления любил. И надеялся, что полюбит заново, когда тоска по дому схлынет. Ведь не может же быть Петербург таким уж ужасным. Не может же?