— Имя, фамилия, отчество?
— Бирюков Валерий Николаевич.
— Год рождения.
— Одна тысяча девятьсот пятьдесят третий...
Почти бездумно перечисляя свои анкетные данные, Бирюков попытался осмыслить свое положение. Да, аховым его назвать пока что нельзя, тут Клюев прав...
— Где вы были шестнадцатого апреля этого года? — этот вопрос заставил Бирюкова словно бы очнуться.
— Естественно, я не помню этого, — ответил он. — Сегодня ведь уже двадцать шестое мая.
Услужливая память несколько некстати подбросила анекдот: «Где вы были двадцатого января этого года? — Не помню. — А двадцатого марта? — Здесь, у вас, отвечал на вопрос, что я делал двадцатого января этого года».
— Что же, — усмехнулся следователь, — могу вам напомнить. Шестнадцатого апреля этого года вы находились у дачного поселка Южный.
— Южный?
— Ну да, он так называется. И вы были там не один. С вами был Клюев Евгений Федорович и еще несколько человек.
«Ага, вот оно что! Женька тогда еще рассказывал про вызов к Широкову. Неужели опять эта тягомотина начинается?
— Да, я там был вместе с Клюевым и еще несколькими... своими знакомыми. Но я не могу со всей определенностью сказать, что это было шестнадцатого апреля.
Из-за елей хлопочут двустволки —
Там охотники прячутся в тень, —
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.
В. Высоцкий
1
Следователь что-то записал.
— Хорошо,.— продолжал он, оторвавшись от записи, — а что вы там делали два дня спустя?
— Ни два, ни три дня, ни неделю спустя я там не был.
— Ни один, ни с той же компанией?
«Что за дешевые попытки подловить на мякине? Он и в самом деле такой простак или прикидывается?»
— Ни один, ни с той же компанией я там впоследствии не был.
— А с какой целью вы были там в первый раз?
«Ситуация, пожалуй, можно назвать щекотливой, — подумал Бирюков. — И в самом деле, поди объясни, что можно делать во чистом поле кроме пития хмельного.»
— H..ну, вообще-то мы просто прогуливались.
— Неплохая прогулка — больше чем за десять километров от города, — хмыкнул следователь. — А кто был инициатором этой самой... прогулки?
«А вот этого я и в самом деле не помню. Но что не Клюев — это точно. Сейчас я это наверняка вспомнил»
— Я не помню, кто предложил идти именно в этом направлении. Скорее всего это как-то так само собой получилось.
— Ладно, — следователь повертел ручку и бросил ее на стол. — Давайте посмотрим на это событие со стороны. Пятеро взрослых мужчин идут в степь — с целью просто прогуляться. Это в котором часу, кстати, было?
— После полудня. Может, в два часа, может, в три.
— В разгар рабочего дня, короче. Где вы, кстати, работаете, Валерий Николаевич?
— Вообще-то в данное время мы...
— До «данного времени» вы не получали заработной платы с начала марта этого года. Следствие располагает данными. На какие средства вы существовали?
«Ни хрена себе — следствие располагает данными! Полчаса не прошло, как замели, а уже и по фамилии знают — ведь не сам назывался там, в камере, меня вызвали — и о доходах сведения имеют.»
— Задайте этот вопрос доброму миллиону россиян, — раздраженно ответил Бирюков, — которые по два месяца не получают зарплаты.
— Вы за себя отвечайте. Итак, на какие средства вы существуете?
— Жил на сбережения, — вздохнул Бирюков.
Следователь опять что-то быстро записал.
— Как давно вы познакомились с Клюевым?
— Лет пятнадцать назад.
— При каких обстоятельствах?
«У идиотов и вопросы идиотские.»
— Уже не помню.
В таком же ключе следователь задал еще с десяток вопросов, и Бирюков соответствующим образом на них ответил. После этого следователь нажал кнопку и сказал появившемуся конвоиру:
— Давай этого в камеру, а второго сюда.
Клюева следователь продержал у себя гораздо дольше. Вернулся Клюев примерно через час. Как только охранник запер за ним дверь, он сказал:
— Хреново!
— Почему хреново? — удивился Бирюков. — Мне казалось, что у них вообще ничего нет против нас, что они даже не знают, с чего начать.
— Уже начали, не боись. Дело нам шьют. Мы — вооруженная группировка.
— Почему вооруженная?!
— Потому что арбалет нашли, из которого кто-то из нас «завалил» того самого Петракова больше месяца назад.
— У кого нашли?!
— Выходит, что у меня на квартире, — устало произнес Клюев.
— Как это нашли?! Ведь у тебя не было ничего.
— А поди докажи им теперь.
— Но ведь должны же быть какие-то свидетели, — растерялся Бирюков, — или понятые.
— И понятые нашлись, соседи. А два штатных сотрудника заменяют одного свидетеля или понятого, — хмуро объяснил Клюев. — Их, архаровцев, там целый взвод был. Как захотят, так и прокрутят. Крупную какую-то пакость они затеяли. Самое хреновое, что прокуратура с ними заодно, их следователь тоже при допросе с мордобоем присутствовал — при затылкобое, точнее. Козлы, башка гудит. Они уши зажигалками нам подпаливать будут, чтобы признание выжать, а прокурор на все подобные методы допроса посмотрит сквозь лист отчетности, где цифра раскрываемости не слишком круглая, а с поимкой вооруженной группы заметно округлится. На прокуратуру давит «контора», прокуратура будет давить на ментов, чтобы те из нас жилы вытаскивали. Но не дрейфь, Николаич, мы ведь мужики. И законы малость знаем. Повоюем еще. Правда, здоровья много придется у них оставить, у этих живодеров. Ты, кстати, ничего не подписывал?
— Нет, пока не просили.
— Это уже хорошо. Значит, нас вроде бы еще и не задерживали. Или в административно арестованные зачислили, в этом случае просто могут пометку сделать: «От подписи отказался».
Томительно тянулось время. У Бирюкова часы куда-то пропали при задержании, у Клюева циферблат оказался разбитым вдребезги, и Бирюков, наклоняясь к его закованному запястью, так и не смог рассмотреть при тусклом свете лампочки, движется ли стрелка или нет.
Когда молочно-чернильный мрак за окнами совсем загустел, загрохотали ключи в замке, вместе с двумя милиционерами в форме появились двое незнакомых в штатском — наверное, «вторая смена», которая будет ночью вести допрос с пристрастием. Первым был мужчина, возраст которого мог составлять и тридцать пять и пятьдесят лет — внушительное пузо, неестественно багровый цвет лица и надутые, словно переваренные вареники, щеки. Второй, совсем неприметный, хотя помоложе выглядевший и поприличнее одетый, зло зыркнул желтоватыми глазами по задержанным и снова растворился в коридоре.
Пузатый и щекастый приказал милиционерам в форме:
— В кабинет Приходько их. К батареям отопления приковать, не хрена им тут кайфовать. Жаль, что не зима сейчас, а то приковать бы, сук, за ноги и за руки, пусть бы поджарились.
— Сам ты сука, — тихо, но отчетливо произнес Клюев. — Погоди, попадешь еще на зону, там тебя в момент «отпетушат».
Переваренные вареники на месте щек приобрели темно-вишневый оттенок. Можно было только догадываться, сколько поллитровок в день заглатывал их обладатель. Постоянное сидение на телефоне, выслушивание рапортов, излагаемых тоже заплетающимися уже языками, стакан, стакан для разнообразия, еще стакан. В конце дня оперативное совещание, ничем, по существу, не отличающееся от ежевечернего сходняка мясников, снабженцев или каменщиков — по бутылке на брата. Потом почти всегда поход в ресторан или кафе, где директор или заведующий напоят вусмерть и накормят до отвала, не рискнув напомнить об уплате за угощение. Что там говорить, для бедного торгаша это самый мягкий, самый безобидный рэкет в настоящее время. Подумаешь, столик на четверых один раз в неделю. Такие деньги нынче за пару часов зарабатываются. То ли дело, когда молодые хищники «наедут», безжалостные и непонятные. А знакомого начальника уголовного розыска из своего родного райотдела отчего не приютить, не обогреть — хотя бы в память о тех славных временах, когда им, ОБХСС да еще кое-каким инспекциям «отстегивать» приходилось.