Однако я всё равно пока надеялся обойтись малой кровью.
— Постоянно задаюсь вопросом, почему ваш отец не хочет со мной разговаривать, — сменил я тему. — Разве это не в его интересах?
— Он болен, — отрезала Мерил.
— Серьёзно болен?
— Ему трудно вести дела лично. Я занимаюсь ими вместо него.
— Но почему бы ему не поручить заботы кому-то… постарше?
— Потому что я старшая в семье. Моему единственному брату — восемнадцать лет. Всех, кто родился до одиннадцатого года, клан Танг вырезал. Мне удалось уцелеть лишь чудом.
Я сразу же стал подсчитывать про себя. Если в одиннадцатом году Мерил была в сознательном возрасте, значит, ей сейчас… больше тридцати? А по виду и не скажешь.
— Вы молодо выглядите, — сделал я комплимент.
— Как и все дроу в моём возрасте.
— Как это произошло? Клан Танг напал на вас? На ваш дом?
— Да, они застали нас врасплох. Мне было всего четырнадцать. Я видела всё своими глазами. Держала на руках младших братьев и сестёр, истекающих кровью. Танг не пощадили даже младенцев. Мы с отцом выжили чудом.
— И всё же добивать вас не стали.
— Они отняли всё, унизили нас, а отца оставили калекой. Смерть была бы лучше. Теперь приходится делать дурацкие побрякушки. И ресторан вот я открыла лет пять назад. Больше у нас ничего нет.
История страшная, что уж там. Нравы у эльфов были не самые миролюбивые. Теперь понятно, почему моя собеседница считает, что клан Танг надо вырезать под корень.
Я же больше склонялся к тому, чтобы натравить на эльфов третье отделение, поскольку кровавая мясорубка в городе вызовет недовольство у обер-полицмейстера и прочей аристократии и создаст мне же проблемы. Но это ещё сложнее. Надо ведь найти доказательства того, что Херендил готовит восстание. А если нет? Если он даже не собирается идти по стопам своего отца? Может, его цель — банально разбогатеть? Само по себе это не преступление.
— Мне жаль. У вас была тяжёлая судьба, — сказал я.
— Не нужно. Не знаю, как для вас, но для дроу жалость оскорбительна.
— Прошу прощения. Это просто фигура речи. «Мне жаль» — так у нас принято говорить. Я не испытываю к вам жалости. Наоборот, ваши сила и мужество вызывают уважение.
— Благодарю, — Мерил на секунду потупила взгляд, но быстро приняла прежний бесстрастный, надменный вид.
— Тогда я вот что не понимаю. Почему сын мятежника, совершивший столь ужасное преступление, до сих пор на свободе? Почему его и его родню не отправили на каторгу или не повесили? Почему этим делом не заинтересовались главное полицейское управление и третье отделение?
— Полиция и губернатор куплены. А в Петербурге никого не волнуют дела квенди и дроу в этом захолустье. К тому же это наша личная распря. Вас, людей, она не касается.
— То есть, вы сами не захотели обращаться в полицию?
— И какой смысл? Чем вы, люди, смогли бы помочь? Допустим, повесили бы Херендила и нескольких его родственников. Но клан Танг останется. Отец не стал этого делать ради меня и тех, кто выжил.
— Тогда вас бы просто добили. Логично.
— Поэтому я и говорю: нужна армия, нужны две-три сотни наёмников, маги и много оружия. А это стоит больших денег.
— Я подумаю. Но для начала займусь Херендилом. Теперь я хотя бы знаю, где на него можно устроить засаду. Общественное место, где полно народу — как раз то, что надо.
— Даже если вы его убьёт, его сыновья вырежут ваш род так же, как и наш. Хотя… какое мне дело? Дела людей не касаются дроу.
— Это разумно.
— Если хотите, могу узнать, когда Херендил поедет в театр. У меня знакомые там работают.
— Это было бы очень кстати…
В этот момент телефон в кармане завибрировал. Я подумал, что-то важное, но на экране высветился номер Нивельги. Вряд ли вопрос жизни и смерти.
— Простите. Отвлекают, — я убрал телефон в карман. — Если у вас получится дать мне знать об этом, буду очень вам благодарен.
— Не за что. Я позвоню, как станет что-то известно.
— Значит, будем оставаться на связи.
Мы вышли из ресторана вместе. Мерил села в свой матово-чёрный Руссо-балт Б-класса и уехала. Я же позвонил Нивельге:
— Алло. Привет. Ты только что звонила. Прости, не мог взять трубку.
— Привет! Что, дел много?
— Важная встреча была. Она уже закончилась.
— Значит, я почти вовремя. Как дела?
— Всё хорошо. А у тебя как? Гоблины больше не нападали?