— Я бы выбрал второе.
Калитка открылась, и оттуда вышли два верзилы с клыками. Они направились к нам.
— Ой, а чего это они… — удивилась Ниви. — Что им надо?
Один парень-урук носил ирокез, а в ухе — кольцо. Второй был в безрукавной майке и камуфляжных штанах. Их злобные рожи не сулили ничего хорошего. Похоже, родственникам всё-таки не понравилось, что Ниви спуталась с человеком. Как она сказала? Для них подраться — то же самое, что в кино сходить?
— Вы зачем пришли? — спросила Ниви.
— Надо, — ответил один. — Ступай домой.
Второй, который с ирокезом и кольцом, подошёл к водительской двери:
— Приветствую, человек. С тобой желает говорить Токк из клана Гагдулг. Он приглашает тебя в свой дом.
— Очень мило.
— Не бойся, уруки не убивают гостей. А ты — наш гость.
В данном случае не мне надо было бояться, а всем тем, у кого в радиусе двадцати пяти метров от меня могло сердце остановиться или мозги превратиться в кашу. Тем не менее пока лучше обойтись без угроз.
— Благодарю за приглашение, — сказал я. — Позволишь из машины хоть выйти?
— А… да, конечно, — буркнул парень, отходя в сторону от двери.
Дом клана был наполнен всевозможными орочьими атрибутами. В комнате, куда меня привели два верзилы, на стене висела головы медведя и двух гарафов — диких животных, похожих на огромного кабана, которых, как я слышал, уруки раньше приручали. Картину дополняли развешанные повсюду рога, клыки и… семейные фото.
За столом восседал ещё один мускулистый здоровяк — урук с бычьей шеей, одутловатым лицом и лысой татуированной головой. Из-под мясистой нижней губы торчали два пожелтевших клыка, один из которых был отломан. Из-под густых бровей, почти сросшихся в одну, на меня смотрели маленькие злые глаза.
— Приветствую, человек, — поздоровался урук. — Ты — Андрей Воронцов?
— Да. А ты — Токк?
— Токк сын Огрула. Присаживайся, поговорим. Пить будешь чего?
— Благодарю, но, пожалуй, нет, — я сел напротив Токка. Остальные двое покинули комнату, закрыв за собой дверь.
— Мне о тебе Нивельга рассказала. Дескать, выбрала тебя.
— Да, у нас… скажем так, отношения, — сказал я.
— А ещё сын рассказывал, ты будто бы её спас от толпы разъярённых малоросликов.
— И такое было, не отрицаю.
— У меня не было возможности поблагодарить тебя. Поэтому говорю сейчас: спасибо.
— Я сделал то, что сделал бы любой на моём месте… если бы смог.
— Вот поэтому я и хотел с тобой познакомится. Сдаётся мне, ты славный парень, хоть и человек.
— Спасибо. Стараюсь. Я тоже не прочь познакомиться.
Начался разговор весьма позитивно, несмотря на устрашающий вид собеседника.
— Мой род живёт на этой земле уже сотни лет, — сказал важно Токк. — Мой прапрадед построил порт и ловил рыбу. Этим занимались мой прадед, мой дед и мой отец, а теперь — я. А чем занимается твой род?
— Мой отец владеет компанией, производящей телефоны и прочую бытовую технику. Но мы с ним разошлись во взглядах, и я поехал сюда, чтобы начать самостоятельную жизнь.
— Ты разорвал связь с родом?
— Иногда обстоятельства требуют решительных шагов. Но я всё равно держусь с родственниками. Здесь живёт сестра моей матери. Я работаю в её нефтяной компании.
— Род — это сила. Клан Гагдулг всегда держится вместе. Вы недавно приехали?
— Этим летом я закончил школу и приехал сюда.
— И какие планы?
— Быть может, получу образование или открою собственное дело. Сейчас надо разобраться с кое-какими проблемами, а потом думать о будущем.
— Нивельга упоминала, что у вас — вражда с квенди. Говорила, будто вам требуется помощь.
— Есть такое. Помощь не помешала бы. Клан Танг хочет отнять компанию. Они убили мужа моей тёти, и нам приходится сопротивляться.
— Понимаю. Неприятная ситуация. Однако мой клан не сунется на территорию квенди. Если они сами придут к нам, то будут порваны на куски, а их кишки будут развешаны на деревьях, но сами мы к ним не пойдём.
— Нивельга сказала, что вы не любите квенди.
— И на то есть причина. Но пока квенди не нарушают наших границ, ни один урук не тронет их. Из-за поганых квенди кланы Гагдулг и так потеряли слишком многое. Мой отец погиб, моя жена погибла, а сам я провёл на каторге десять лет. Некоторые мои соплеменники до сих пор не вышли на свободу, а другие — казнены. Я не желаю, чтобы меня и моих детей снова отправили валить лес.
— Никто не пожелал бы своим детям такой судьбы. Но что именно сделали квенди?
— Случилось это в начале двадцатых годов, я тогда был молодым, а Нивельге исполнился год. На самом деле мы и квенди никогда не жили в мире, но в двадцать первом году стало совсем невмоготу. Однажды произошёл случай, из-за которого всё началось. Какие-то ублюдки квенди оказались на нашей территории и надругались над дочерью одного уважаемого урука. Когда мы потребовали выдать негодяев, квенди отказались, и тогда вспыхнули беспорядки. Мы были в гневе, хотели стереть квенди с лица земли, мы жаждали справедливости и правосудия. Но власти ввели армию. Люди убили многих как с одной стороны, так и с другой. Многих арестовали. Но квенди — хитрые твари, они имеют большие связи. Им удалось убедить правительство, что в беспорядках виноваты мы. Им поверили. Мне дали десять лет каторги — не самый большой срок. Кому-то повезло меньше. Если спросишь, жалею ли я о случившемся, отвечу — нет. Я не жалею ни об одной отнятой жизни проклятых квенди. Но больше я убивать их не намерен. Отныне мы слушаемся закона.