Он с недавних пор поддерживал связь с неким Уруком — загадочным типом, который владел «гвант» и чьё появление в Гланкарасе стало кошмаром для клана Танг. Это Урук выглядел вполне договороспособным. Он не собирался вырезать клан под корень, а всего лишь пытался защитить компанию Одоевских от посягательства эльфов. Возможно, у него был собственный интерес. Какой именно? Алласар так и не смог понять. Установить личность Урука тоже не получилось.
Проблема заключалась в том, что Мандил и Эирвель был по-прежнему настроены непримиримо. Алласар считал их упёртыми баранами. Дураками, которые не способны понять собственную выгоду и жаждут подохнуть ради эфемерных идей и дурацких обычаев, давным-давно потерявших актуальность. Кому сейчас нужна эта кровная месть, к примеру? Какой от неё прок.
Мандил и Эирвель после смерти Алласара стали старшими в клане, вот только их слово вряд ли что-то значило. Алласару удалось склонить на свою сторону мать наследника. Та скорбела по погибшему супругу, но о мести больше не помышляла, понимая всю тяжесть ситуации.
Остальные не понимали. Итого двое против двух.
— Ты собираешься пойти на соглашение с убийцами? — возмущался Мандил. — Они… они должны умереть! Все! Это — проклятые дроу. За ними стоит Унгол. Когда-то тридцать лет назад Херендил не добил подонков, а они теперь мстят. Пришло время вырезать их под корень.
— Нет, за ними стоит не Унгол, — покачал головой Алласар. — Возможно, Унгол им помогает. Но это люди. Дворяне Одоевские. У них здесь нефтяная компания, которую отец хотел присоединить к нашей.
— Тогда и они поплатятся. Мы уничтожим всех, кто посмел перейти нам дорогу. Я не прощу. Кровь моих близких взывает к отмщению, а ты… — Мандил показал пальцем на Алласара. — Ты предлагаешь с ними договариваться? О чём можно говорить с убийцами⁈
— Я предлагаю тебе и всем, кто желает отмщения, пойти в особняк и заняться этим. Ну? Почему ты до сих пор сидишь здесь, а не вырезаешь наших врагов? Я скажу почему. Потому что будь ты там, то уже лежал бы мёртвым.
— Попридержи язык! Или ты хочешь обвинить меня в трусости? — Мандил блеснул глазами.
— Вовсе нет. Мы поступили разумно, что остались здесь. Какой смысл нам всем погибать? — Алласар наклонился вперёд и проговорил тише. — И подумай о нашем общем деле. Если нас не станет, кто вернёт народу квенди землю? Не это ли главное?
Алласару совсем не нравилась идея восстания, он не собирался бунтовать против императора в попытке воссоздать эльфийское королевство. Но такого упёртого фанатика, как Мандил, наверное, только этот аргумент мог вразумить.
Мандил нахмурился и промолчал, его ноздри раздувались от гнева.
— Подумай, дядя Мандил, что важнее? — продолжал давить Алласар. — Месть или то славное будущее, которое предки уготовили нашему народу? Посуди сам. На одной чаше весов — жалкий человек и три десятка наших невинно убиенных родственников, а на другой — будущее всего народа квенди!
— Если мы его не убьём, он убьёт нас, — пожал плечами молчавший до этого времени Эирвель. У него от виска до угла рта тянулся шрам, полученный в какой-то старой битве. Сегодня двоюродный брат Херендила столкнулся лицом к лицу с врагом и лишь чудом выжил. — Какой смысл рассуждать о народе квенди, если сами себя не сможем защитить? Я видел, на что способен наш противник. Очень сильный маг. И да, это человек, а не дроу. Его лицо закрывал платок, но острых ушей я не заметил.
— Он нас не убьёт, — заявил Алласар.
— Почему ты так уверен?
— Послушайте, господа, — обратился Алласар ко всем. — Мы не знаем точно, что задумали наши враги. Но если мы с ними не договоримся, то они придут и сюда, причём очень скоро. Так вот, я отправлюсь в особняк и пообщаюсь с тем человеком, попробую заключить мир. Иного выхода у нас нет.
— Ты оттуда не вернёшься, — покачал головой Мандил.
— А я почему-то уверен, что не только вернусь, но и достигну некого соглашения. Вы же меня знаете. Я умею договариваться. Разумеется, нам придётся что-то отдать взамен…
— Что⁈ — перебил Мандил. — Что мы этим ублюдкам должны отдать?
— Да, нам придётся с чем-то расстаться. Это цена, которую необходимо заплатить, чтобы продолжать наше великое дело. Мы могли бы остановиться раньше, но, увы, вражда зашла слишком далеко. Обещаю, сделаю всё возможное, чтобы цена эта не оказалась неподъёмной. Доверьтесь мне.
— Пусть попробует, — проговорил Эирвиль, обращаясь к Мандилу. — В конце концов, мы должна знать, что враг задумал. Мы потеряли артефакт. Я просил Ломенгура отдать мне медальон, но он не согласился. И вот… теперь мы лишились главного козыря.