Глава 22
Мы целый час проторчали в особняке. Всё это время я сидел на диване, и со стороны могло показаться, что парень просто расслабляется, забыв обо всём. Но это было не так. На самом деле внутри шла серьёзная работа по восполнению баланса энергии в ауре. В конце концов, мне удалось частично восстановить силы, и теперь я готов был убить ещё пару-тройку магов. По крайней мере, беспомощным себя больше не ощущал.
А пока я предавался отдыху, развалившись на диване, на базе гвардии клана происходили важные события. Мои наёмники дроу выбили врага из последнего здания. По словам Мэллона, живых там не осталось никого, но нескольким боевикам удалось скрыться. В общей сложности ликвидировали сорок с лишним квенди — почти все, кто дислоцировался сегодня на базе.
Казалось бы, мало, однако это было вполне объяснимо. У меня охрана тоже не вся сидела на базе круглые сутки, а занималась своей прямой работой.
Я предавался отдыху, когда пришла Эрин, наблюдавшая за улицей, и объявила, что к воротам подъехал серебристый седан. Из него вышел какой-то квенди, размахивая белой тряпкой, и попросил «говорить с главным».
Кто это такой, я понял сразу, а когда подошёл к окну на втором этаже, откуда хорошо просматривалась дорога перед воротами, лишь убедился в своей правоте. Это был Алласар собственной персоной. Его появление здесь я никак не ожидал. Думал, он хочет выйти из клана. Тогда зачем он приехал?
Через Эрин я передал гостю, чтобы он позвонил на один из домашних телефонов особняка.
— А, господин Алласар! — сказал я, услышав в трубке знакомый голос. — Вы опять захотели со мной поговорить? Я думал, вы уже далеко отсюда.
— К сожалению, нет, — ответил эльф. — Как видите, мне не только не позволили выйти из клана, так ещё и отправили фактически на смерть. Почему-то мои родственники посчитали, что у меня язык без костей, и я могу договориться с кем угодно о чём угодно.
— Мне кажется, они в этом не ошиблись. Значит, вас отправили в качестве переговорщика, правильно я понимаю?
— Да, совершенно верно. Поэтому я и размахивал под окнами белым флагом. Мой клан просит мира, мои родственники жалеют о случившемся и хотят договориться.
Я не ошибся в своих предположениях. Потери клана оказались настолько критическими, что оставшиеся родственники захотели сохранить свои жизни и сдаться. Можно представить, как они сейчас все напуганы. Они ведь понимают, что я и к ним могу прийти и просто поубивать всех. Значит, пора диктовать свои условия.
— Кто сейчас у вас главный? — спросил я.
— Фактически всё наследство должно достаться семилетнему мальчишке. Однако мне думается, власть в клане захочет взять Мандил — младший брат Херендила. Но прав у него никаких нет, так что… его притязания остаются спорными. А я сделаю всё, чтобы не допустить этого.
— Помнится, вы не собирались оставаться в клане? Что-то изменилось?
— Что-то изменилось? Шутить изволите? Половина клана исчезла, словно их и не бывало. Теперь я чувствую себя здесь гораздо свободнее.
— Так, значить, я вам услугу оказал, перебив вашу родню? — усмехнулся я и, не получив ответа, спросил. — Сколько вас осталось?
— Около сорока родственников, но большинство из них — женщины и дети. Уничтожены почти все сильные маги, кроме двух, уничтожен костяк гвардии, лучшие бойцы погибли. Так что… можно сказать, вы победили. Поздравляю!
— Спасибо. Значит, остатки клана желают капитулировать. Правильно я понимаю?
— Именно.
— Но вы же понимаете, что я запрошу определённую цену за ваши жизни?
— Само собой. Поэтому я здесь.
— Тогда поступим так. Клан отдаёт Одоевским все нефтяные месторождения, НПЗ и трубопровод. Этого будет достаточно, чтобы я о вас больше не вспоминал.
— Всю нефтянку? Это же половина активов клана, если не больше…
— Всего лишь половина активов клана. Насколько мне известно, у клана Унгол вы отобрали всё тридцать лет назад. Мне бы следовало сделать то же самое, однако я решил остановиться на нефтянке. Кстати, клану Унгол вы тоже вернёте активы.
— Что ж, я понимаю. Вы победитель, вы диктуете условия. Единственное, о чём я вас прошу, чтобы вы не забыли о моей помощи.
— Боитесь, что я вашу обувную фабрику заберу? — усмехнулся я. — Не бойтесь. Мне она не нужна.
— И на том спасибо, господин Урук. С остальным проблем не возникнет. Наследник недееспособен, следующие одиннадцать лет он будет находиться под опекой матери, а она не желает продолжения войны. Я уговорю её отдать часть активов.
— Постарайтесь. Это в интересах клана. Если я захочу наведаться в другие ваши дома, от Танг и следа не останется.
— После сегодняшних событий это все понимают. Напоминать нам не надо.
— Тогда просто сделайте то, о чём прошу.
— Само собой. Я поговорю с родственниками и сообщу наше окончательное решение. На какой номер вам звонить?
— На номер Ирины Сергеевны, как и раньше.
Похоже, Алласар передумал выходить из клана. С его пронырливостью он вполне может попытаться захватить власть или занять высокую позицию. Вот только это будет ошибкой с его стороны. Ведь проблемы Танг не закончились. У меня осталась визитка жандарма Загорского и имелись сведения о турецком оружии, которое клан получает в товарных количествах. Третьему отделению будет интересно.
Но это потом. Сейчас важно забрать нефтедобывающую промышленность. А вот когда все месторождения и НПЗ окажутся у нас с Одоевскими, клан можно добить, но теперь уже руками третьего отделения.
Закончив разговор с Алласаром, я отдал приказ Таурону и Эрин отходить с территории. Мы выбрались из дома через женскую половину, под прикрытием деревьев добежали до гаражей и флигелей, а оттуда двинулись через лес к моей машине. Территорию усадьбы нам удалось покинуть незамеченными.
Теперь надо ждать ответа Танг. Если они не согласятся на мои условия, придётся продолжить их уничтожение. Поэтому я не считал битву оконченной, о чём и сообщил Мэллону и своей охране. В тот же день я снова отправил людей наблюдать за особняком и другими домами членов клана, конторой компании и базой гвардии.
Утром следующего дня Алласар позвонил на номер тёти Ирины.
— Мы согласны, — сказал он. — Наследник передаст вам права на все месторождения, нефтеперерабатывающий завод и трубопровод. Также мы готовы вернуть активы клана Унгол. Пусть их глава свяжется со мной.
Получив ответ, я сразу позвонил тёте Ирине. Все месторождения, ранее принадлежавший клану Танг, должны были поступить в собственность «ГНК», двадцатью пятью процентами которой владел я. Но поскольку прирост произошёл при моём непосредственном участии, я подумал, что будет справедливо, если получу не двадцать пять процентов, а контрольный пакет. О чём и сообщил тёте.
Ирина возражать не стала. Она с трудом осознавала, что произошло, и долго не верила, что от клана Танг остались рожки да ножки, а мы теперь — хозяева половины нефтяных месторождений Гланкараской и соседней, Таурэнской, губерний. Настолько шокирующей была информация.
— Послушайте, Андрей, они очень коварны, — говорила она. — Могут наобещать чего угодно. Я им не доверяю.
— Не только вы, тётя, не только вы. Но есть нюанс. Каждый из оставшихся членов клана понимает, что их жизнь отныне не стоят и гроша ломаного, и единственный шанс сохранить хоть что-то — отдать мне требуемые активы. Это не вопрос доверия. У них нет выбора. Я дал им надежду на спасение. Если и остались дураки, не понимающие этого, мне нетрудно будет избавиться от их. Но, мне кажется, таких нет. Поэтому приезжайте. Не хочу тянуть со сделкой. Активы передадут вам, а потом мы с вами решим вопрос с моей долей.